Пороки джентльмена - [14]

– Что делать с этим, мэм? – Одна из женщин-близнецов указала на коробку с фарфором, которую только что водрузила на стол.

Ливия заглянула внутрь.

– Все предметы из разных сервизов. Но вы только взгляните на это. – Она извлекла из коробки соусник. – Это же севрский фарфор. Смотрите, какая прелесть! – Она отнесла его к широкой мойке и налила туда воды из кувшина. – Интересно знать, осталось ли что-то еще от этого сервиза?

Аурелия приблизилась к коробке.

– Откуда все это… э-э… Мейвис? – наконец выпалила она наугад.

– Я Ада, мэм, – твердо и без выражения поправила ее женщина. – Это остатки разбитых сервизов. Леди София не пожелала с ними расстаться, но и на стол ставить посуду из разных сервизов не хотела.

– Теперь все ясно. – Ливия вернулась к столу. – Ну-ка, давайте посмотрим, что еще тут у нас есть. О! Вы только посмотрите! Здесь на дне нож для разрезания бумаг. – Она достала из коробки нож и подняла его, демонстрируя всем остальным. – По-видимому, костяной… О Господи! – Она присмотрелась к вырезанному на лезвии изображению. – Глядите, что тут такое. – Сделав большие глаза, она протянула нож подругам. – Самая настоящая непристойность. Я оставлю его у себя в комнате на письменном столе, – сказала Ливия, забирая у нее нож. – Он из слоновой кости.

– Только умоляю, держи его подальше от детей, – попросила Аурелия, весело качая головой, и возвратилась к своим банкам с вареньем.

Кухня мало-помалу приобретала жилой вид, но в ней по-прежнему было холодно. Из открытого окна дуло, и Корнелия направилась к нему, чтобы закрыть.

– Э, мадам, не закрывайте его, – остановил ее Морком. – Оно приоткрыто, чтобы кошка леди Софии могла бегать туда-сюда. Это требование ее светлости.

– Может быть, – не допускающим возражений тоном произнесла Корнелия. – Но я все равно его закрою. Если кошка захочет забраться внутрь, она может запрыгнуть на подоконник и дать нам знать. – Она уже собиралась захлопнуть окно, как из промозглой тьмы, словно тень, выбежала кошка и, вскочив на подоконник, проползла под оконной рамой в кухню.

– Что? Замерзла? Ничего, все в порядке, – сказала Корнелия, наклоняясь, чтобы погладить животное. – Как ее зовут, Морком?

– О! Леди София звала ее просто Киса, – ответил старик. – Но я вам сразу заявляю, мэм, по ночам окно будет оставаться открытым. Она любит поохотиться. Где это видано, чтобы кошка по ночам сидела дома взаперти! Это против природы.

– Об этом мы подумаем после, – примирительно пообещала Корнелия. – Сейчас кошка все равно дома. – Она плотно закрыла окно, и ее взгляд упал на старый глиняный бочонок для муки, который мог пригодиться в хозяйстве. Брезгливо поморщившись, Корнелия заглянула внутрь. – Мука прямо-таки кишит жуками.

Она подняла бочонок и опрокинула его, вывалив содержимое в мойку. Что-то звякнуло о фарфор.

– Что это? – Она осторожно просеяла муку сквозь пальцы, стараясь не замечать копошащихся в ней личинок. – Глядите-ка! Эта кухня не перестает преподносить сюрпризы. – Она показала всем наперсток. В свете, падавшем из отмытого окна над мойкой, сквозь мучную пыль блестело серебро. Корнелия обтерла наперсток подолом передника и снова поднесла его к глазам. – Очень необычная вещица.

Аурелия с Ливией, оставив свое сокровище – коробку с фарфором, приблизились к Корнелии и стали по очереди рассматривать наперсток.

– Это определенно серебро, а гравировка выполнена в высшей степени виртуозно. Работа очень искусного ювелира, – высказала свое мнение Аурелия.

– Я спущусь в винный погреб, – объявила Корнелия, убирая наперсток в карман передника. – Морком, ключ у вас?

– Да, мэм. Я туда давно не спускался, – ответил слуга, вынимая из дымохода щетку, с которой посыпалась сажа. – Леди София вино не жаловала. Пропустит, бывало, ввечеру стаканчик портвейна, и только.

– Там есть что-нибудь стоящее?

– О да, думаю, есть. – Морком вытащил из кармана кожаных брюк связку ключей и принялся перебирать их в руках, поднося каждый к глазам для более тщательного изучения. – Старый граф, брат леди Софии, держал хорошие вина.

– Как давно он скончался? – поинтересовалась Корнелия, которую вдруг охватило сомнение.

– О! Лет двадцать назад, никак не меньше, – ответил старик и прошаркал через кухню к двери в винный погреб.

– Вурдалаки и привидения, – дурашливо содрогаясь, проговорила Корнелия. – Как вы думаете, что еще там можно обнаружить, если туда двадцать лет никто не заглядывал?

К вечеру кухня ожила, в печах вспыхнул огонь, а сестры-близнецы занялись какой-то стряпней, хотя Корнелии и всем остальным результат предпринимаемых ими усилий представлялся весьма сомнительным. Слава Богу, дети уже были накормлены ужином, получившим одобрение Линтон, и устроены в детской в относительном тепле.

– В гостиной леди Софии камин растоплен, леди Ливия, – доложил Морком, войдя в кухню, где три женщины подводили итог своим нынешним достижениям. – И я откупорил бутылку бургундского, какую вы велели принести, миледи, – обратился он к Корнелии.

– И разлили вино по графинам? – спросила она.

– Да, – подтвердил он.

– Там был бочонок довольно сносного хереса, – пояснила Корнелия, когда они вышли из кухни. – И бочка портвейна, едва початая, да еще одна – с мадерой. Старый граф был человек практичный. Так что, даже если мы не получим на ужин ничего вкусного, сможем себя порадовать вином.