Порог резистентности - [13]

– Полегче!

– Почему ты закрыл свое лицо?

– Не люблю холод.

Еще не хватало, чтобы аутер решил, что он боится. Тимур мысленно ругнулся и стащил с головы шапку.

Ничего, дневную дозу таблеток принял, потерпишь, сказал он себе.

Снеговик пододвинулся совсем близко и внимательно заглянул ему в лицо. Тоже в первый раз живого человека видит?

Пока они разглядывали друг друга, Ларин мысленно успел составить список вопросов, забраковать большую их часть, как неудачные, и придумать замену. Гердт выдерет остатки шевелюры, если узнает, что Тимур лично общался с аутером и не взял у него интервью.

– Зачем ты меня позвал? – напористо спросил Тимур.

Аутер встрепенулся. Серебристо-белые шары, составляющие его тело, плавно заколыхались. Темные пятна, находившиеся по обе стороны от ротовой щели, там где у человека бывают щеки, пришли в движение. Скрип снеговика тут же трансформировался лингвиком в человеческую речь:

– Чтобы ты поверил. Для вас, людей, важен личный контакт, я знаю.

– Откуда? С кем ты общался? Почему именно я? Зачем…

– Слишком много вопросов, – размеренно перевел лингвик. – А у нас мало времени.

Ларин растерянно заморгал и уставился на портал, по-прежнему мерцающий в нескольких шагах от них. Нужно узнать, каким образом Сегуре удалось открыть пространник вне станции! В голове мгновенно начали прокручивать варианты. Выходит, аутеры раскрывают не все возможности того, чем так щедро делятся с человечеством? И вот еще хороший вопрос – не используются ли их технологии, так стремительно продвинувшие земную жизнь к абсолютному комфорту и процветанию, для каких-то иных целей, вовсе не столь положительных для людей? Взять ту же трансовую…

Да нет, чепуха, оборвал сам себя Тимур. Идея злобных захватчиков, только и мечтающих поработить землян, изжила себя лет этак двадцать назад. Если бы снеговики хотели – давно бы стали единоличными хозяевами Земли, при их-то возможностях. К чему двигать прогресс тех, кого считаешь врагами?

Однако портал… И пугающая осведомленность Сегуры…

Что ж, нет смысла жечь трафик вхолостую. Раз уже вляпался по самое не хочу, нужно выжать из него как можно больше.

Сегура издал серию коротких поскрипываний, которую переводчик почему-то проигнорировал. Он так смеется что ли?

– Я хотел кое-что передать тебе.

Новая извивающаяся ложноножка выросла из нижнего серебристого шара и остановилась. На этот раз аутер не приблизился к нему. На конце ложноножки что-то висело. Тонкий черный шнурок с прицепленной костяной фигуркой.

– Не бойся, – сказал Сегура. – Возьми.

– Да я и не боюсь, – буркнул Тимур и сделал шаг вперед, переборов отвращение. Чтобы протянуть руку и взять дар снеговика – едва не коснувшись при этом обжигающего холодом тела аутера – Тимуру понадобилось все его мужество. Когда кулон оказался в его руке, Сегура одобрительно захрустел.

– Он сказал, ты вспомнишь, – перевел лингвик. – И будешь мне доверять.

Тимур поднял фигурку на уровень лица. Чепуха какая-то. Слегка изогнутый клык, покрытый абстрактными узорами. Похоже на темную кость. И что?

Он пожал плечами и хотел вернуть непонятную вещицу снеговику, объяснив, что, кажется, произошла какая-то ошибка…

"Пап, я тоже хочу такой! – сказал тонкий детский голос где-то далеко-далеко в прошлом. – Почему ты Рифу подарил, а мне нет?!" "Все равно ты через пару дней забросишь его", – твердо ответил отец. – "Не заброшу, нет, не заброшу! – заныл маленький Тимурка. – Так нечестно!" Теплые руки старшего брата надели шнурок ему на шею: "Держи. Пусть будет твой"…

Тимур несколько раз моргнул, возвращаясь в настоящее. Это было так давно! Целую жизнь назад. Он тогда и вправду быстро забыл о выклянченной безделушке. Риф забрал ее и носил много лет, не снимая. Когда он пропал, этот кулон должен был быть у него на шее…

Тимур стиснул костяной клык в кулаке, будто боясь, что Сегура передумает и отнимет драгоценный дар.

– Ты знал Рифа? – глухо спросил он, глядя на снеговика злыми прищуренными глазами.

Что-то здесь нечисто, ох, нечисто. После того, как Риф исчез, отец стал уходить в глухое молчание каждый раз, когда Тимур пытался завести разговор про брата. Смутные догадки Тимура, что в этом каким-то образом замешаны снеговики, так и не нашли подтверждения. А потом прошли годы, и жгучее желание разобраться угасло, образ брата потускнел и почти стерся из памяти.

Сегура убрал ложноножку и захрустел, забулькал.

– Теперь ты мне доверяешь, – перевел лингвик.

Тимур промолчал, так и не поняв, это вопрос или утверждение. Странный сувенир, купленный отцом много лет назад на каком-нибудь раскаленном южном базаре, оказался волшебной палочкой, превратившей Тимура-журналиста, бесстрастного профессионала, в Тимура-подростка, плачущего по ночам в подушку и клянущегося найти и покарать тех, кто лишил его брата. Кстати, Сегура на эту роль вполне подходил.

– Перейдем к делу, у нас мало времени. Ты нашел того, кого искал. Ямашиту, – сказал снеговик то ли вопросительно, то ли утвердительно.

– Нашел, – Тимур сжал кулаки и шагнул вперед, не обращая внимания на укусы холода. – К черту твои игры! Ты знал Рифа? Отвечай!

Верхний шар качнулся.