Порочный треугольник - [25]

Когда влюбленные раньше встречались во снах, мужчина никогда не позволял себе заходить дальше поцелуев, хотя бы даже и самых откровенных — он всегда мог держать себя в руках. Тимор не обидел бы любимую, не сделал бы ей больно, потому и не стремился зайти дальше, ожидая пока она сама захочет этого. Но сейчас, налетевшие чувства безжалостно стёрли остатки здравого смысла, он готов был сдаться объявшему тело неумолимому желанию, пойти до конца, если бы…

— Нет! — вдруг вскрикнула девушка и зажмурилась. Тимор приподнялся, непонимающе глядя на неё затуманенным взором. — Как больно, — шепнула Ева, и из-под плотно закрытых век засочились слёзы. Мужчина, опомнившись, вскочил на ноги, подхватывая лёгкое тело возлюбленной, такое маленькое и хрупкое. «Что я натворил?» — пронеслось в голове: «Как мог поддаться порыву своих никчемных чувств! Как мог забыть о её безопасности!»

— Ева, — прошептал он, укладывая бесчувственную девушку на кровать, не помня, как успел принести её в комнату. — Что с тобой, милая? — сжав кулаки и поборов неистовое желание остаться рядом, прижимая к себе побледневшее тело спутницы, он отошёл на три шага назад и уставился на неё глазами полными скорби, надежды и лютой ненависти. Ненависти к самому себе, к собственной слабости и беспомощности.

— Ева, — повторял он, не веря, что сейчас всё может закончиться, — прошу, приди в себя.

Девушка, белая как простыня, после недолгого забытья, приоткрыла глаза и с тихим стоном взглянула на стоявшего поодаль мужчину:

— Это всё-таки был сон, — прошептала она еле слышно и отвернулась, стараясь сдержать неожиданно нахлынувшее чувство печали.

— Нет, — ответил Тимор, расслабляя, наконец, сжатые до боли кулаки. — Ева, ты жива. Как я испугался.

— А почему я не должна быть жива? — она пыталась говорить как можно увереннее, сомневаясь, что речь идёт об одних и тех же событиях.

— Ты ничего не вспомнила? — вопрос мужчины показался ей странным и даже неуместным.

— Нет, я спала, а потом… — она задумалась. — Подожди, — взгляд зелёных глаз сверкнул надеждой, упав на лицо собеседника, но тут же смущенно опустился, — так значит, я не спала?

— Нет, я разбудил тебя в саду, — голос Тимора звучал спокойнее, в то время как в душе Евы взметнулась небывалая волна чувств — смеси необъятного счастья и жуткого стыда. Она покраснела и, быстро перевернувшись на живот, зарылась лицом в подушку, скрывая непослушную радостную улыбку, которую просто не могла сдержать.

— Ева? — Тимор непонимающе смотрел на собеседницу. — Что с тобой?

— Ничего, — послышался голос из подушки. — А что было потом?

Она не знала, зачем задала такой провокационный для себя вопрос, но понимала, что, скорее всего, теперь вообще не сможет посмотреть спутнику в глаза.

— Ты разве не помнишь? — лукаво усмехнулся мужчина, подозревая теперь, почему она прячет лицо. Ева молчала.

— Мы целовались, — невозмутимо произнёс он, желая проверить догадку, и тут же сам растянулся в довольной улыбке, когда, как он и ожидал, девушка сильнее вдавила голову в подушку. Но не время было шутить над её смущением, его интересовал другой вопрос:

— А потом ты потеряла сознание. Ты помнишь, почему?

Она приподнялась и непонимающе глянула на собеседника сквозь нависшие перед лицом пряди волос:

— Кажется, да, — неуверенно произнесла Ева. Сменившийся ход разговора быстро заставил её забыть о стеснительности. — Я кое-что почувствовала.

— Что? — вкрадчиво спросил Тимор, пересиливая себя, чтобы не подойти ближе.

— Мне показалось, что я, — она с трудом пыталась подобрать слова. — Что я вдруг увидела твои мысли. Они были — девушка вдруг снова залилась стыдливым румянцем. — Такими странными… как мы с тобой…

Тут настала очередь Тимора смущаться. Раньше он мог чувствовать неловкость, но чтобы краснеть — никогда. А сейчас на щеках будто разгорался огонь, захотелось провалиться сквозь землю от своих недавних мечтаний! Хорошо, что Ева снова уткнулась лицом в подушку, иначе, куда бы он прятался от её взгляда?

— И поэтому ты потеряла сознание? — тихо спросил мужчина, изо всех сил стараясь вернуть себе внутренний покой.

— Нет, — снова донеслось из подушки, — я… Мне они даже…

Это невозможно было терпеть, ей ещё никогда не было так стыдно, но в то же время безумно хотелось высказать всё до конца, она покрепче зажмурилась и договорила:

— Мне они даже очень понравились! — и тут же под новой волной смущения продолжила. — Но мне вдруг захотелось узнать, о чём ещё ты думаешь, не в тот момент, а вообще. И я видела, что твои мысли, как бурный поток, прямо как река, — она говорила быстро, стараясь не прерывать речь ни на секунду, боясь, что потом не сможет высказать тот бред, который собралась изречь. — И я вошла в эту реку, а течение понесло куда-то, вокруг всё заволокло туманом, я не видела куда плыву. И вдруг, — она на миг замолчала, — вдруг, я врезалась во что-то твёрдое, подняла глаза и увидела каменную стену, и в этот момент сердце так сжалось, что от боли в глазах потемнело и дальше я уже ничего не помню.

Скороговоркой выпалив все свои мысли, девушка замолчала, не отрываясь от подушки, тихо ожидая ответа. Тимор стоял в задумчивости, стараясь понять всё услышанное и как-то это объяснить. После минутного молчания он наконец сделал нерешительный шаг вперёд, помедлил секунду, ещё шаг, ещё, опустился на колени рядом с кроватью.