Порочный треугольник - [104]

— И что же она сказала? — тихо поинтересовалась девушка.

— Честно ответила, что ты любишь другого, — рассказчик вновь отвёл погрустневший вдруг взгляд. — И что любовь твоя взаимна. Поэтому я решил, что не имею права смущать тебя своими признаниями.

Она задумчиво нахмурилась.

— Когда вы с Кариной пропали, — продолжил он, — я долго искал, а потом подумал, что ты, наверное, обрела-таки счастье с тем человеком, раз совсем забыла о нашей дружбе. Я не винил тебя, просто пытался желать вам всего самого лучшего. А когда узнал, что ты всё это время была дома взаперти, искренне удивился, думая, как же мог этот мужчина бросить тебя в такой момент. Почему не поддержал тебя, не нашёл, не спас. И чувствовал, что я виноват ужасно, ведь сам не сделал этого раньше, решив, что ты счастлива с другим.

Ева взглянула в печальные тёмные глаза, нежно улыбнулась.

— Он нашёл и спас меня как раз вовремя, — прошептала она.

Саша посмотрел на подругу непонимающе.

— Это и был ты, — тихо призналась она.

— Но, — тонкий пальчик лёг на его губы, запрещая задавать вопросы.

— Я просто была слишком маленькой и глупой, чтобы понять это. Но всё то время, что я рассказывала Карине о своей безумной любви к одному человеку, я говорила о тебе.

Она провела рукой по губам, по тёплой щеке, чуть прижала ладонь к его шее и потянула к себе. Мужчина не стал сопротивляться. Все вопросы, подозрения, сомнения. Всё ушло. И какая разница, кто кого не понял много лет назад? Прошлого не вернуть, да и кто знает, как всё сложилось бы, признайся он тогда. Сейчас они вместе, они наконец смогли открыться друг другу и мир вокруг остановился, с тихой завистью глядя на нежный, трепетный поцелуй — ещё один первый поцелуй в новом желанном качестве. Законный первый поцелуй настоящих, долгожданных отношений.

33. Прогулка

Пять дней восстановительного лечения пролетели быстро. Саша усердно заботился о возлюбленной, окрылённый новым витком их отношений. После недолгих жалостливых уговоров, он согласился спать с ней в одной комнате, а не ютиться на кухонном диванчике. Правда о том, чтобы лежать в одной кровати и речи не шло — это было, по его мнению, «уже слишком» и единственным выходом осталось разместиться на полу. Собрав все одеяла и покрывала в съёмной квартире, он соорудил вполне сносную лежанку и теперь каждую ночь проклинал свою мягкосердечность — постоянное присутствие рядом девушки, которую он давно любил и конечно желал, в течение дня и без того не давало покоя, а тут моральное давление продолжилось ещё и ночью. Когда она просыпалась от частых кошмаров, преследующих пациентку с тех пор, как та начала соблюдать прописанный врачом режим, взволнованный защитник неизменно подскакивал со своей импровизированной постели, кидался успокаивать её, обнимал в темноте полуобнаженное тело, браня мысленно слабость собственной плоти. А Ева в его нежных руках засыпала безмятежно, и на утро не помнила ни о каких дурных снах и слезах. Но бедный парень, ежечасно встающий к ней до рассвета, не мог сомкнуть глаз от пылающего в теле огня непреодолимого влечения. Только днём, когда подруга всё чаще углублялась в самозабвенное написание своего романа, так же ни на минуту не отпуская мужчину от себя из страха оставаться в одиночестве, он успевал подремать пару часов, устроившись на стуле рядом с её кроватью или в кресле у окна.

На пятый день лечения в постельном режиме снова пришёл доктор и после быстрого осмотра одобрительно закивал Саше, он отменил свои былые запреты, разрешил выходить на улицу и выписал два новых рецепта. Сонный попечитель взял у врача исписанные бумажки, машинально кивнул и поплёлся за ним в коридор.

— Почему два рецепта? — удивлённо спросила Ева, когда друг проводил старичка в белом халате и вернулся к ней.

— Один для тебя, — он показал листок поменьше, — другой для меня, — усталый вздох наконец заставил девушку увидеть, как вымотался её покровитель за эти дни. Она закусила губу, понимая, что за собственной эгоистичной эйфорией просто не замечала, как мучает его, приковывая к своей постели. О её ночных слезах и кошмарах мужчина старался не упоминать, но однажды в разговоре обмолвился случайно, что вставал к ней несколько раз, чтобы помочь успокоиться и она предполагала, что добрый хранитель сильно преуменьшил свои заслуги.

— И что тебе прописал доктор? — тихо спросила блондинка.

— Чтобы больше спал, лучше ел, выходил на улицу, ещё витамины и какой-то, — он нахмурился, пытаясь разобрать размашистый почерк врача. — Не знаю. В аптеке скажут, что это. И тебе тоже велел вылезать из постели, — друг серьёзно глянул на девушку. Та потянулась лениво и зажмурилась, откидываясь на подушку.

— Жааалко, — протянула она. — А то я уже начала привыкать к такой бездельной жизни.

— Да, вот уж не думал, что ты действительно сможешь смирить свою неугомонную энергию и пять дней пролежать в кровати, — вздохнул Саша, — а теперь ещё и вылезать из неё отказываешься?

— Давай сходим сегодня куда-нибудь? — спросила она, не открывая глаз и не обращая внимания на замечание собеседника.

— Куда это?

— В парк, например, — девушка резко села, ещё раз быстро потянулась и, подскочив на ноги, повисла на шее мужчины, стараясь не упасть от внезапно возникшего головокружения.