Порочный треугольник - [10]

Путники прошли сквозь узкую лесополосу и, наконец, за деревьями показалась городская стена. Точнее не стена даже, а скорее арочный комплекс — напротив черты деревьев высились грандиозные каменные колонны, густо увитые плющом, высоко над головами они смыкались полукруглым сводом и зелёные лозы, добравшиеся туда, красиво спадали застывшими водопадами. Столпы тянулись направо и налево непрерывной исполинской цепью, замыкаясь где-то в громадное кольцо.

Это монументальное зрелище заворожило Еву, заставив замереть с открытым ртом и трепетно сжатыми у груди кулаками. Картина нелепо скомканного городского пейзажа тут же испарилась из памяти — такой пышный вход, казалось, просто не может вести в столь абсурдную обитель.

Волнительное оцепенение не продлилось долго — взор, скользивший по изящным линиям величественного сооружения, притянули две человеческие фигуры, стоявшие внутри одной из арок, возвышавшейся прямо напротив путников. Девушка испытующе прищурилась, будто не веря собственным глазам, и обернулась к своему спутнику, который остановился поодаль. Во взгляде её читалось удивление и что-то вроде вопроса. Так смотрит маленький ребёнок в лицо родителей, ожидая разрешения дотронуться до новой, долгожданной игрушки, не зная ещё, принадлежит она ему или нет. Мужчина на секунду взглянул ей в глаза, затем спокойно продолжил путь к городским «воротам», не проронив ни слова. Ева с замиранием сердца двинулась за ним, стараясь привести мечущиеся чувства в порядок. Сколько вопросов и мыслей пронеслось в её голове, пока они преодолели пятнадцать-двадцать шагов и поравнялись с привратниками. В этот миг головы двух мужчин почти синхронно повернулись, будто они взглядом преграждали путникам дорогу, а трепещущее сердце беглянки, кажется, вздрогнуло и остановилось. «Они живые» — промелькнула радостная и в то же время напуганная мысль в голове девушки: «Наконец-то».

5. Город

— Я Тимор, — сухо представился мужчина одному из стражников, тот оценивающим взглядом окинул пришельца.

В те несколько секунд, пока Ева и её спутник стояли под сводами величественной арки, девушка, не упуская такого шанса, жадно рассматривала стражей — частички жизни в рисовано-красивом, но бездыханном мире. Рослые крепкие мужчины были похожи, как близнецы: кучерявые рыжеватые волосы, выбиваясь из-под позолоченных краев упрощенных и скорее декоративных подобий шпангельхельмов[1], обрамляли широкие загорелые лица с крупными голубыми глазами, прикрытые аккуратно подстриженными бородами. Изогнутые металлические пластины, окаймленные золотом, поблескивали на плечах, локтях и коленях привратников. Эти железки не были доспехами, скорее лишь напоминанием о том, что люди, стоящие в арке, охраняют вход, а не просто вышли прогуляться. Под «латами» красовались чистотой молочно-белые ливреи с красной окантовкой, через правые плечи мужчин перекидывались алые тканые ленты с золотыми позументами в области груди. В центре замысловато витого узора поблескивало в небольшом круглом обрамлении какое-то гербовое изображение, но разглядеть его не было возможности — слишком далеко.

«Живые» — крутилась в голове девушки не то восторженная, не то просто любознательная мысль: «Наконец-то живые люди! Стоп!» — она вдруг задержала мысль, оборвав на секунду поток взволнованных чувств: «Он снова назвал своё имя! Да, точно! Теперь я не забуду. Тимор!» — она победно выкрикнула имя в своём сознании, и в эту секунду мужчина слегка повернул голову в сторону спутницы, так чтобы можно было увидеть её только краем глаз. Ева заметила этот подозрительный косой взгляд, заставивший вновь замереть в коротком испуге: «Он точно мысли читает!». Тимор помедлил ещё секунду и снова повернулся к стражу, который перевёл изучающий взор на девушку. Это отвлекло её от дальнейших размышлений, заставило забыть о страхе, уступившем место трепетному ожиданию того, что же будет дальше. Голубые глаза бесстрастно пробежались по стройной фигуре, облаченной в какую-то явно не вписывающуюся в окружающийся пейзаж одежду (действительно, девушка сейчас смотрелась, как современная туристка на развалинах Колизея) и впились взглядом в юное лицо. Черты лица рыжебородого мужчины приобрели удивленный оттенок, и взор метнулся обратно к глазам Тимора, те оставались по-прежнему спокойными. Стражник коротко вдохнул и вновь стёр со своего лица все эмоции, отвернувшись и уставившись, как статуя, в одну точку, где-то на кромке окружающего леса. Немой диалог закончился и сероволосый продолжил путь, а за ним, чуть задержавшись для последнего беглого осмотра монументальной арки и её хранителей, лёгкими шагами поспешила и Ева.

Девушка смотрела себе под ноги, немного страшась поднимать глаза, чтобы вдруг не разочароваться в городе с первого взгляда. Внизу мелькали небольшие желтоватые камешки, которыми была вымощена дорога, начиная от внешнего края колонн. Они укладывались тонкими спиралями, образовывавшими большие, перекрывающие друг друга круги. Кое-где из редких щелей между камнями выбивались ростки свежей зелени. Ева прикрыла глаза, напряженно вздохнула и наконец, подняла голову, чтобы оглядеться. Взгляд тут же потерялся в открывшемся пейзаже, она не знала, куда смотреть и всё что оставалось — снова остановиться и окинуть всё неторопливым восторженным взором. Перед ней открывалась городская улица, с двух сторон её высились двух и трёхэтажные дома с песочно-жёлтыми фасадами, украшенными тонкими буро-оранжевыми барельефами вокруг больших округлых окон. Малахитовый плющ и тут витиеватым узором покрывал части стен, наползая даже на красную черепицу покатых крыш, поблескивал глянцевыми листьями в ярких лучах полуденного солнца. Вдоль домов тянулись аккуратные тротуарчики под светлыми ткаными навесами, кое-где ютились небольшие деревянные прилавки с красиво разложенными фруктами, овощами и ароматными булками. Вся картина была такой спокойной, гармоничной и умиротворяющей, что снова всколыхнула подозрение, не очередная ли это цветная иллюстрация. И тут одна, две, три, пять, семь… Человеческие фигуры привлекли внимание Евы. Её взгляд начал метаться между ними — люди в простых старомодных одеждах неспешно ходили по тротуарам, что-то покупали, выглядывали из окон, просто стояли, о чём-то разговаривая друг с другом. Улица жила тихой размеренной жизнью в жарких потоках солнечного света.