Порочный - [59]

– Мистер Легран, рада вас видеть, – равнодушно поприветствовала короткостриженая блондинка, поправляя на носу круглые очки в роговой оправе. – Мадам Легран сообщила о вашем визите. К сожалению, у меня не так много времени, так что…

– Наверное, вы неправильно поняли. Я приехал не к вам. Я приехал забрать Симону домой. Сейчас же, – добавил, угрожающе играя желваками на челюстях.

На лице собеседницы проскочило какое-то еле уловимое странное выражение. Пару секунд она медлила, выжидающе глядя мне в глаза, а затем холодно заключила:

– Увы, это невозможно. Организм девочки ослаблен и истощен. Она не в состоянии самостоятельно справиться со стрессом. Потребуется как минимум несколько недель интенсивной терапии…

– Мадам Круазет, – прочитал я имя на бейдже, который болтался на тощей груди докторицы. – Простите, но у меня нет времени всё это выслушивать. Я хочу увидеть Симону и поговорить с ней. Прямо сейчас! – добавил с нажимом, уже даже не пытаясь скрыть раздражения.

Вместо ответа блондинка средних лет отрицательно покачала головой и, достав из ящика стола пульт, включила небольшую плазменную панель, которая висела на противоположной стене её кабинета.

– Вы хотели увидеть Симону? Хорошо, я покажу её вам, – равнодушно отозвалась женщина, переключая каналы.

Неожиданно на экране возникло черно-белое видео. Озабоченно прищурился, стараясь уловить смысл происходящего. Передо мной открылась небольшая квадратная комната с мягкими стенами, в центре которой стояла кровать, письменный стол и два стула. Сердце судорожно сжалось в груди, когда взгляд зацепился за хрупкий силуэт девушки с длинными распущенными волосами. Она лежала на полу, сотрясалась всем телом, будто у неё судороги.

Симона.

Сделал резкий выпад вперед, но тут же замер, глядя на то, как любимая обнимает себя руками под коленями, продолжая конвульсивные хаотичные движения телом. Она раскачивалась и тряслась как фарфоровая статуэтка, и меня не покидало чувство, что моя обожаемая девочка в любой момент может разлететься на части… Вдребезги. Несколько мучительно долгих минут молча следил, не находя в себе сил, чтобы говорить.

Я был потрясен.

– Мистер Легран, вы всё видите сами… – осторожно сказала хозяйка кабинета, заставляя меня вновь обратить на неё внимание.

– Что с ней происходит? – ошеломлённо спросил, продолжая болезненно вглядываться в экран.

Моя девочка казалась такой маленькой и беспомощной…

– У неё психоз. Сейчас мы определяем происхождение болезни и степень тяжести, – равнодушно отозвалась женщина в белом халате, перебирая кончиками пальцев листы в ежедневнике.

– Но… – бросил ещё один изумленный взгляд на картинку в телевизоре, ощущая, что глаза вот-вот вывалятся из орбит.

Я провел ребром ладони по голове, а затем вдруг до боли сжал свои взъерошенные волосы. Господи, но почему?! Сомнений быть не могло. Излишне худая, с волосами до самой задницы… Не в силах больше смотреть на это, тихо спросил:

– Когда я смогу её навестить?

– Мистер Легран, боюсь, в ближайшее время это невозможно. Истерика случилась с пациенткой после того, как я показала ей вашу фотографию…

Между нами установилась смертельная тишина. Слышно было только, как стучит мое сердце наперегонки с часами в ее кабинете. Не в состоянии подобрать хоть какие-то слова, я развернулся и, оглушенный ударами собственного пульса в ушах, покинул кабинет. Спустя несколько минут вернулся в машину Демиана.

– Они все наперебой твердят, что я могу её убить… – прошептал лишенным эмоций голосом, усаживаясь на пассажирское кресло.

Друг поморщился, на что я просто закрыл глаза, проваливаясь всё глубже и глубже в беспросветную мглу собственного сознания. Земля ушла из-под ног. Точка опоры сместилась.

– Убить человека способно только безразличие. Уж поверь профи. Если ты откажешься от нее сейчас, то первый вставишь кинжал в хрупкую спину. Знаешь, когда на войне заканчивались патроны, бойцы умирали под музыку, а мы с тобой ещё повоюем, братишка! – Демиан прокашлялся, а затем тихо добавил. – Не бросай её. Мона сильная девочка, она справится. А любовь способна творить чудеса…

Тягучие сумерки сгустились над Парижем, когда мы попрощались с другом, и я вернулся обратно в особняк. Нужно было посоветоваться с отцом, чтобы скорее придумать способ вернуть Симону домой.

Зашел внутрь, обнаружив, что свет в гостиной уже не горит. В желудке с самого утра было пусто, но вместо того, чтобы заглянуть в кухню, без промедления отправился в отцовский кабинет. К счастью, он находился внутри – на это указывала тонкая полоска света, разрезавшая темное пространство между паркетом и стеной.

– Отец… – приоткрыл дубовую дверь, так как на мой стук ответа не последовало.

– Что тебе здесь надо? – холодно отозвался он, не поднимая головы.

Сделал несколько шагов вперед и замер как перед пропастью. Мой отец – успешный бизнесмен, меценат и один из главных претендентов на пост президента страны – с особым усердием выравнивал кредитной картой тонкую полоску белого порошка. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он достал из кармана купюру, свернул её и стал медленно вдыхать наркотик. Мужчина втягивал его через нос, отчего ноздри раздувались как у огромной выброшенной на берег рыбы.