Порочные наслаждения - [23]

Но это было, когда он создал Barbed Fire, группу, в которую я вложила саму себя.

После того, как я разбила свою гитару, напав на ту девчонку, все изменилось. Шона там не было, чтобы защитить меня, но он был там, чтобы купить для меня новый инструмент. Я никогда не знала, откуда у него взялись на это деньги, он просто второй раз преподнес мне самый лучший подарок.

Когда она начал брать меня в помощь на шоу, я бросилась в это. Вот как я впервые «попробовала на вкус» Four and a Half Headstones. Их первый диск, музыку, которая перевернула всю мою жизнь.

Тексты Дрездена Гэлифакса.

А сейчас, человек, создавший музыку, которая «разговаривала» со мной, был моим путеводителем на пути. Подняв подбородок, я внимательно всматривалась в ярко зеленые глаза. Теперь этот человек, находившийся здесь, испытывал меня, заставляя принять решение.

Мои губы приоткрылись, готовые произнести что-нибудь — хоть что-то- что могло заставить его освободить меня от своих чар. Пальцы Дрездена пустились на мою нижнюю губу, потянув ее вниз, выпуская всю мою чувственность наружу. Его проворный язык скользнул вперед и назад, пробуя на вкус мягкую плоть до тех пор, пока я не забыла, что хотела что-то сделать.

У него была власть надо мной, — пронеслась мысль на задворках моего разума. У него была власть надо мной, и он знал об этом. Было что-то злое и жесткое в том, как Дрезден целовал меня. Если бы было возможно попробовать победу на вкус, то его бы имела привкус извращенной ненасытности.

— Сними свой лифчик, — произнес он рядом с моим виском. Потянувшись назад, я повозилась, пока смогла сделать это. Он не просил меня снять рубашку, но я опустила руки вниз, чтобы сделать это в любом случае. — Нет, не надо. — Его жесткая ладонь, схватившая меня за локоть, остановила меня. — Оставь, просто вытащи свой лифчик.

Сбитая с толку его настойчивостью, я потянула лямки вниз по своим рукам, нижнее белье спланировало вниз словно лист. Вокалист впился в тонкую ткань моей рубашки, поднимая ее, пока она не оказалась поверх моей груди. Ткань сидела так плотно, что мои уже и так ноющие соски выделялись сквозь нее, словно маленькие леденцы. Жадный рот Дреза опустился, массирую их прямо через одежду, посылая дрожь вниз по ногам.

Это было просто невозможно, но ему удалось сделать мою кожу еще более чувствительной. Зажмурившись, я откинула голову назад к стене. Приоткрыв рот, я тяжело дышала, мой язык пересох, пока все внутри меня увлажнилось.

Внезапно он отстранился от меня. Мне понадобилось какое-то время, чтобы я могла собраться и посмотреть на него, с болью осознавая, насколько были болезненны мои соски, как должно быть пылало мое лицо. Дрез нацепил на лицо жесткую ухмылку, его пальцы протягивали мне нечто маленькое и квадратное.

Презерватив, — поняла я. Когда я взяла его, мой взгляд зацепился за то, как буднично он расстегнул сои джинсы. Ткань натянулась, сдерживая его быстро затвердевший член.

— Иди сюда. — Привлекая меня вперед, Дрез обхватил мои запястья. Я позволила ему направлять себя, сердце трепыхалось от моей неуверенности. — На этот раз без ошибок. Я хочу, чтобы ты надела его на меня.

Каждый волосок у меня на теле покалывало. Ох, блядь. Я никогда не открывала упаковку с презервативом. При легком побуждении Дреза, его руках на моих плечах, я опустилась на колени перед ним. Оказавшись на одном уровне с его твердостью, я облизала губы. Я собиралась все испортить. Он бы понял, что я не знаю, что мне следовало делать.

На самом деле, у меня не было никакого плана, ничего по поводу того, чтобы рассказать Дрезу, что до прошлой ночи я была девственницей. Теперь, стоя на коленях с презервативом в руках, его лицом с нетерпеливым выражением надо мной, я столкнулась со всей изощренностью того плана, что был у него.

Я что, никогда не собиралась рассказывать ему об этом? Чувство вины заполнило мои вены, подвергая сомнению мои способности. Я собиралась просто отпустить все и надеяться, что ничего «не выплывет» наружу.

Нетерпеливая рука опустилась вниз, поглаживая мои виски, а потом двинулась выше. Прикрыв глаза, я сжала пакетик из фольги. — Дрез?

— М? — Он смотрел на меня, и под моим углом зрения он выглядел прекрасным ангелом. Ангелом, который упал так низко с небес, и теперь плыл в темном текучем грехе.

— Я … мне кое-что нужно рассказать тебе. — У меня перехватило дыхание от безуспешной попытки удержать эти слова. Если между нами с Дрезом что-то будет — что-то значимое — тогда я не могу скрывать это.

Его рука на моей голове двинулась вниз, скользя у меня за ушами. — Я слушаю, Лола.

Я знаю. Жаль, что ты не слушаешь, — подумала я с раздражением. Будучи не в состоянии встретиться с его любопытным взглядом, я сосредоточилась на презервативе у себя в руках. Это было сложно, мне хотелось уронить его и забыть. — Я никогда … ладно. Я никогда раньше не открывала презерватив.

Усмехнувшись, но без всякой неприязни, Дрез поигрывал с моими волосами. — Просто разорви упаковку.

— Нет … я имею в виду, что я никогда не держала в руках ни одного. — Мои глаза горели. Все дрожало и переполнялось, пока я сражалась с тем, чтобы сдержать слезы. — Никогда не держала в руках. Никогда даже не думала, чтобы натянуть хоть один на … на кого-нибудь, — я сглотнула, ощущая кислоту. — Никогда. До… тебя.