Порочнее ада - [48]

Он протянул Кандиде круглую плоскую коробочку.

— Знаешь, что это такое? Это из её сумочки.

— Противозачаточные пилюли, — уверенно сказала Кандида. — Их продают кому угодно, не только замужним.

— А теперь посмотри повнимательнее.

Кандида взяла коробочку в руки и повертела её.

— Здесь не хватает сегодняшней пилюли! — взволнованно заметила она.

— И что из этого? — спросил Форбс.

— А вот что, — ответил Шейн. — При приеме таких пилюль важно не пропустить ни одного дня. Только тогда гарантируется противозачаточный эффект. Подобные упаковки делают для забывчивых женщин. При начале нового цикла женщина принимает пилюлю, поворачивает колесико на календарную дату и фиксирует его. И так каждый день, чтобы знать, когда принимать очередную пилюлю.

— Не понимаю, причем тут какие-то пилюли, — недоуменно пробормотал Форбс.

— Да пошевелите же мозгами, черт побери! — не выдержал Шейн. — Рут лежит в постели. Она решила покончить с собой, следовательно, понимает, что ей не придется вставать утром и проживать ещё один долгий день. Тогда зачем ей понадобилось принимать сегодняшнюю пилюлю? Такие пилюли предназначены только для тех женщин, у которых есть будущее. И не пытайтесь убедить меня, что Рут выпила таблетку по привычке. Это было на неё не похоже.

— Вы считаете, что это был несчастный случай?

— Не исключено, — ответил Шейн. — Но я так не думаю. Во-первых, она не была пьяна, она просто устала. Во-вторых… Впрочем, послушайте одну из версий. Вы, Форбс, были с ней, когда она отходила ко сну. Войдя в номер, она налила воды в стакан, и приняла пару таблеток снотворного. Потом пошла в душ, а вы тем временем вылили воду. Она вернулась в комнату. «Я приняла свои таблетки?» «Кажется, нет — ведь стакан пустой.» И Рут глотает ещё две таблетки. Напряженный уик-энд завершился, и мысли её то и дело возвращаются к самым интересным событиям. Ложась в постель, она оживленно рассказывает о прошедшем дне, и машинально тянется к снотворному. Вот вам ещё пара таблеток. Затем следует долгий прощальный поцелуй. «До завтра, Рути. Не забудь принять свои таблетки.»

Форбс внезапно вскочил, потом снова опустился в кресло. Шейн некоторое время не сводил с него глаз, потом повернулся к Кандиде.

— Тут пришла ты. Ты сказала, что у Форбса крупные неприятности из-за старого карточного долга, и Рут может ему помочь, если уедет из города на несколько дней. Рут согласилась — она на все готова, чтобы выручить своего дружка. Ты дала ей пятьсот долларов. В её сумочке отдельно от других денег лежали десять пятидесятидолларовых бумажек. А других денег было всего девять с половиной долларов. Потом ты принесла ей воды, чтобы запить ещё пару таблеток. Или даже три таблетки. Нет, ей надо было перебить действие бензедрина. Так что четыре.

— Чушь собачья! — бросила Кандида, мотая головой. — И вы сами это прекрасно знаете.

— Вовсе нет. К тому же я просто выстраиваю логические версии. Возможно, ты не расплачивалась с Рут за то, что она подстроила ту игру в покер, но на сегодняшний день все указывает на обратное. Дай она подобные показания, это стоило бы «Юнайтед Стейтс Кемикал» двух миллионов монет, а Хэл Бегли вообще пошел бы по миру. Ты — честолюбивая девушка, Кандида, может даже чересчур честолюбивая. Победа или поражение, шумный успех или разоблачение — все зависело от того, проснется ли утром Рут. Когда она спросила, принимала ли она снотворное, тебе было бы проще простого сказать, что — нет.

— Ничего подобного. К тому же, такого и не было.

Шейн нехорошо засмеялся:

— А вы, Форбс? Вы только что поцапались с отцом. Если я докажу, что вы продали Кандиде досье, он в два счета вышибет вас из фирмы, да ещё и вычеркнет из завещания.

— Мне плевать.

— Я вам не верю. — Шейн закурил сигарету. — Рабство отменили сотню лет назад. Если вам и в самом деле работа ни к чему, увольняйтесь. Сами говорите, похвастаться вам нечем. Если все это сложить воедино, то любой окружной прокурор тут же решит, что перед ним типичный избалованный отпрыск богатеньких родителей, которому ничего не стоит подсунуть пару лишних таблеток девушке, которая представляет для него опасность.

Форбс с вызовом взглянул на Шейна, но в его глазах появился испуг.

— Итак, кто из вас двоих это сделал? — спросил Шейн. — Возможность была у обоих. У обоих также имелся мотив.

Кандида, сузив глаза, посмотрела на Форбса.

— Не позвольте ему запугать вас, Форбс. Если дела и впрямь так плохи, то нам обоим понадобится адвокат.

— У вас не будет времени посоветоваться с адвокатом, — сказал Шейн. — Лучше поговорите со мной. Я не легавый. Подписывать вам ничего не придется, а на слово мне могут и не поверить.

— Нет уж, теперь-то я вам не доверюсь.

— Даю вам время до семи утра. В пять минут восьмого я иду к окружному прокурору и выкладываю ему всю подноготную. А прокуроры не те люди, которые могут смириться с неясностью — загадок в деле быть не должно. Если прокурор уцепится за версию заговора с целью убийства, то вам не отвертеться. Главное для него — доказать, что досье похитил Форбс. Дальше уже все просто. Джейк Фитч расскажет про расписание и про шкафчик в раздевалке. Мы точно установим время, когда передали сверток, потом побеседуем с Лу Джонсоном и выясним, когда с ним расплатились. Если досье передали двадцать третьего апреля, а Джонсон получил деньги в тот же вечер, или на следующий день, какие доказательства, по-вашему, могут ещё потребоваться для суда присяжных?