Порченый - [79]
– О, Галия, ты мыслишь слишком узко, – ответил Жуков. – Мне нужен не только город.
Галия вздернула подбородок и прорычала:
– Ты сказал, что мы добьемся власти. Ты сказал, что дашь мне силу. Я свою задачу выполнила. Пора платить по счетам. Можешь называть это оплатой услуг, но я хочу получить обещанное. Обещанное тобой!
Последние слова Галия выкрикнула, дрожа всем телом. Кончик ее ножа утонул в шарфе Жукова, когда она попыталась приставить оружие к его горлу.
Он протянул руку в кожаной перчатке и осторожно коснулся щеки Галии. Она вздрогнула от этого прикосновения и посмотрела прямо в его красные глаза.
– Прошу тебя, – сказала она почти шепотом, едва слышным сквозь бурление резервуара. – Прошу. Ты обещал мне. Ты обещал мне все.
– Да, Галия, – кивнул Жуков. – Ты хотела участвовать в этом, разделить со мной силу и победу. Я герой Тивии и человек слова. Ты получишь часть моей силы, которой ты так жаждешь.
В другой руке Жукова что-то сверкнуло – нож со сдвоенными лезвиями, очень острыми, гладкими, как зеркало. Он достал его из складок шинели, и по потолку, по стенам бойни, заметались красные, желтые и – как ни странно – синие пятна света.
Одной рукой все еще поглаживая Галию по щеке, он вонзил нож ей в живот. Глаза Галии широко распахнулись, она заглянула Жукову в лицо. Может, искала ответы, может, ждала объяснений.
Эмили сомневалась, что она могла их получить.
Крепко сжимая рукоять ножа, Жуков снова надавил на нее и повернул. Галия стояла на ногах только благодаря пронзившим ее лезвиям, которые не давали ей упасть. Она кашлянула, затем еще раз, кровь брызнула у нее изо рта на шинель Жукову.
Затем он отпустил свой сияющий нож. Галия спиной вперед упала в резервуар. Густая жидкость всколыхнулась, когда ее тело коснулось поверхности. Раздался жуткий кашель, тяжелые капли взлетели в воздух, после чего истекающее кровью тело женщины наконец преодолело поверхностное натяжение и исчезло из виду. Секунду спустя жидкость снова сомкнулась и успокоилась.
Но теперь что-то изменилось. Эмили почувствовала это. На бойне стало еще жарче – ей оставалось лишь гадать, как Жуков выносил такую жуткую температуру, облаченный в свое странное одеяние. Свет тоже стал иным – сделавшись ярче, он прошел весь спектр от красного к желтому. Эмили снова огляделась.
В ярком свете тени стали длиннее, а силуэты «китобоев», стоящих в разных концах цеха, как будто выцвели: они мерцали синим светом в уголках глаз Эмили. «Китобои» нервно переглядывались, пораженные внезапной гибелью своей предводительницы.
Эмили снова повернулась к Жукову, к бурлящему резервуару, к яркому свету, как вдруг он погас.
Она снова попыталась встать, но со связанными руками это оказалось непросто, да и смысла в этом практически не было. Но ей все же удалось подняться на колени. Она вытянулась как можно выше и посмотрела в спину своему похитителю, как вдруг…
Замерла. В голове пролетели десятки мыслей, на кончике языка завертелись десятки вопросов и восклицаний: «Что вам от меня надо?», «Что вы со мной сделаете?», «Вы должны меня отпустить!»
Но громче всех в ее голове зазвучал другой вопрос, от которого все остальные отошли на второй план.
Она снова подняла голову.
– И как, по-вашему, все это закончится, Жуков?
Он отвел глаза от резервуара, повернулся к Эмили, спустился с бортика и подошел ближе. Он встал рядом с императрицей и принялся сверлить ее своими красными глазами.
Она не дрогнула, хотя и почувствовала слабость. К горлу снова подступила тошнота. Эмили глубоко вдохнула, ее ноздри расширились, на шее, как тугие веревки, как цепи, висящей над резервуаром конструкции, выступили жилы.
«Я дочь Корво Аттано и Джессамины Колдуин, – сказала она самой себе. – Я императрица Островов».
«Соберись. Соберись. Соберись».
Она увидела себя в очках Жукова.
«Вот».
Она сфокусировалась не на нем, не на его глазах, спрятанных за линзами, не на скрытом за шарфом лице, а на самой себе. Она смотрела на отражение императрицы Эмили I Колдуин, сильной и непреклонной.
Тошнота отступила, но слабость осталась.
– Вы задали интересный вопрос, – наконец сказал Жуков. – На него много ответов.
Эмили покачала головой.
– Я императрица Островов. Если со мной хоть что-то случится, на вашу голову обрушится вся мощь моей империи.
Жуков рассмеялся, отвернулся от нее и снова подошел к резервуару. Эмили, прищурившись, смотрела ему в спину.
– С вами ничего не случится, императрица, – произнес Жуков, после чего сделал паузу и посмотрел на нее через плечо. – С вами ничего не случится. Никогда.
В мерцающем, неясном свете он повернулся и жестом подозвал четверых «китобоев», которые стояли в левой стороне цеха. Те немного помедлили, боясь подходить слишком близко и разделить судьбу Галии, но Жуков снова махнул рукой, и они, словно выйдя из оцепенения, подбежали к нему и встали возле лежащего на полу длинного изогнутого предмета, завернутого в промасленную ткань.
Чем бы ни был этот предмет, он был огромным, громоздким и тяжелым. Чтобы повернуть его, понадобилась сила всех четверых мужчин. Они поставили его вертикально, изогнутой стороной в пол, и двое «китобоев» остались придерживать его, а двое других сняли с него ткань.
