Пора выбирать - [123]

Так вот, у Димы Зуброва с Жорой случился какой-то личный конфликт. Они отличались практически во всём: Жора накачанный спортсмен, с внешностью типичного «альфа-самца», Дима худенький бледный очкарик; Жора немногословный, но конкретный, Дима мог говорить много, но пространно; Жора часто мог подстебать или подколоть кого-то, иногда выходя за «рамки приличия», Дима был нудным и демонстративно вежливым. И когда Зубров получил временные полномочия координатора, то вообразил себя начальником и стал придираться к Жоре.

Это вылилось во взаимную неприязнь. Жора формально был ниже Димы по статусу – он значился всего лишь ЗАМЕСТИТЕЛЕМ координатора по работе с волонтёрами. Ситуация обострилась, когда Алиса, уходя однажды вечером из штаба, не закрыла до конца ставню на окне снаружи, потому что та была тяжёлая и иногда намертво заедала, и у девушки физически не хватило силы опустить её до конца. А ночью эту ставню сломали вандалы. И Зубров обвинил Алису в данном происшествии, мол, если бы ставня была закрыта полностью, вандалы не смогли бы её сломать. И пригрозил, что вычтет стоимость из Алисиной зарплаты. После этого Жора позвонил Зуброву и сильно накричал на него, сказав, что если тот будет докапываться до Алисы, ему не поздоровится. Зубров решил устранить проблему радикальным способом – уволив Георгия.

При этом он настаивал на том, что это не он принял такое решение, а в Москве, мол, в связи с уменьшением количества пожертвований, сокращают финансирование многих штабов, в том числе в Майском порту, и поэтому теперь у них стало на одну вакансию меньше. И якобы решение об увольнении Георгия было принято наверху, в Москве, неким менеджером по региональным отделениям Олегом Сосновым. Но в беседе, обосновывая причины такого шага, постоянно ссылался на личные мотивы его конфликта с Жорой. Алиса же сразу заявила, что если уходит Жора, тогда увольняется и она по собственному желанию. Дима упрашивал её ещё раз всё обдумать, но та была непреклонна.

Захар вошёл в подсобку, когда оттуда, хлопнув дверью, вылетел Вася, отчаявшись переубедить Диму.

– Дмитрий, я считаю, что в данной ситуации ты не прав, – откровенно сказал Захар. – Я нормально к тебе отношусь, но ваш частный конфликт с Жорой – это сугубо ваше вдвоём личное дело, которое должно решаться за стенами штаба. Пойдите с ним в тёмный переулок и поговорите по-мужски, один на один. Набей ему морду, в конце концов, если считаешь, что он тебя обидел. Но работа-то тут причём?

– Так-то Захар прав, Димон, – поддержал Даниил Дубровский.

– Захар, я ни на кого никогда не обижаюсь, я очень добрый человек, – возразил Дима. – Георгий меня не устраивает именно как сотрудник. Он не справляется со своими обязанностями.

– С какими именно обязанностями он не справляется?

– Он безответственный, и ему абсолютно нет дела до того, что происходит в штабе.

– Неправда, – заступился Захар. – Я помню, когда кое-кто из наших ребят оставались вечером в штабе поиграть в настолки, и оставили после себя срач, Жора отругал их и сказал, что если ещё раз такое повторится, то никаких настольных игр больше не будет. Будь он безответственным и равнодушным, он бы так не сделал.

– Ты привёл один частный случай, – парировал Дима, – а я говорю в целом. Например, много раз было такое, что я его прошу: Георгий, выброси картонки, они стали слишком грязные, постели новые. Повторяю через некоторое время, а он ничего не делает. А если и выносит, то нехотя, да к тому же огрызается. А зачем мне работник, который не может нормально исполнить моё поручение?? Раз всё равно приходится просить других волонтёров.

Дмитрий имел в виду куски картона, которые были положены на полу возле входа, чтобы люди, приходящие с улицы, где слякоть и снег, не так сильно пачкали пол, и его не приходилось заново мыть после каждого посетителя.

– Дима, – ласковым голосом сказал Захар, – ну послушай себя. Давай начистоту: вы с Жорой находитесь в штабе на равных правах. Вы оба делаете своё дело – ты сидишь за компьютером, а он работает с людьми. Так с чего ты взял, что он должен выполнять твои прихоти?! Конечно, формально ты можешь ему указывать, но морального права на это у тебя нет. Неужели так трудно взять и самому выбросить эти картонки, раз они тебе мешают?

– Но он и со своими непосредственными обязанностями не справляется, – заявил Дмитрий. – Он агрессивный и некоммуникабельный, кричит на людей и отпугивает сторонников.

– Ну да, конечно. Что-то на меня он ни разу не кричал, и при мне ни на кого не повышал голос.

– Буквально несколько дней назад он орал в разговоре со мной по телефону! Сотрудник не имеет права так разговаривать с начальством.

– Но это ваши личные тёрки. Кого-то ещё можешь привести в пример, на кого бы он повысил голос?

– Могу. Э-э, этот, как его… Виталий Постернак.

– Кто?! – воскликнул Захар. – Я его не знаю. У нас нет человека с таким именем.

– Или Виктор… да, Виктор Постернак. Он как-то раз приходил в штаб, а Георгий на него наехал очень сильно, ни с того ни с сего, просто из-за субъективной антипатии. Постернак потом мне жаловался.

– Не ври, не просто так он на него наехал, – вмешалась в разговор Алиса. – Постернак приходил в штаб и съедал всю еду, которая покупалась для волонтёров.