Пора любви - [3]

И г о р ь. Так вот. По дороге домой я уже сделал кой-какую наметку. За исключением тех, которые ясны не на все сто процентов. Остается четыре.

Ш а р о н о в а. Интересно, на ком ты остановился.

И г о р ь. А как ты думаешь?

Ш а р о н о в а. Не мне жениться, а тебе.

И г о р ь. Да, но ты - бабушка, заменившая мне мать.

Ш а р о н о в а. И кроме того, библиотекарша-общественница.

И г о р ь. Какое это имеет отношение к делу?

Ш а р о н о в а. Самое прямое. У меня записаны все местные девушки, берущие у меня книги. Скажи мне, что ты читаешь, а я тебе скажу, кто ты.

И г о р ь. А те, которые не читают?

Ш а р о н о в а. О тех не стоит и говорить. Из девушки, не читающей книг, никогда не получится жена, достойная моего внука.

И г о р ь. Допустим, хотя это и спорно. Так или иначе я записал вот сюда, в эту книжечку, имена четырех девушек. Интересно, сойдутся ли наши вкусы.

Ш а р о н о в а. Говори. Впрочем, нет. Лучше я буду говорить. А ты проверяй.

И г о р ь. Хорошо. Посмотрим, насколько у нас совпадает.

Ш а р о н о в а. Ну что же? Во-первых, Тамара Лагутинская. Да?

И г о р ь. Верно. Есть такая.

Ш а р о н о в а. Затем, конечно, Саша Соболева.

И г о р ь. Правильно.

Ш а р о н о в а. Она много читает и чаще всех заходит ко мне в библиотеку. Особенно в последнее время.

И г о р ь. Я это заметил. Затем?

Ш а р о н о в а. В-третьих, Ингрид Стуул.

И г о р ь. Черт возьми! Ты просто волшебница!

Ш а р о н о в а. Что, совпало?

И г о р ь. Абсолютно. И в-четвертых, Оля Огородникова.

Ш а р о н о в а. Верно. Ольга Огородникова. Хотя читает и не так много, как другие, и все больше библиотеку приключений Военгиза, но девушка превосходная, работящая и талантливая, а главное, легкая - с такой тебе будет легче жить.

И г о р ь. Не будем забегать вперед.

Ш а р о н о в а. Не будем.

И г о р ь. Итак, бабушка, все эти девушки нам вполне подходят: трудящиеся, учащиеся, милые, чистые, симпатичные, мы их всех давно знаем можно сказать, с детских лет, еще с тех пор, когда мы все поселились здесь, на новом месте, возле завода, который тогда еще только строился...

Ш а р о н о в а. И кроме того, они тебе нравятся.

И г о р ь. Откуда это известно?

Ш а р о н о в а. Иначе ты не стал бы их заносить в свои святцы.

И г о р ь. До известной степени верно. Но в данном случае это не главное. Важно, что они надежны, свободны и не имеют женихов.

Ш а р о н о в а. На ком же мы остановимся?

И г о р ь. На ком? Да... Это, конечно, вопрос.

Ш а р о н о в а. И вопрос довольно серьезный.

И г о р ь. Конечно, серьезный.

Ш а р о н о в а. Но все-таки?

И г о р ь. Да, в общем, все равно.

Ш а р о н о в а. Уж будто?

И г о р ь. Уверяю тебя.

Ш а р о н о в а. Однако?

И г о р ь. Если я скажу - Тамара Лагутинская или, допустим, - Саша Соболева, то это будет несправедливо по отношению к Ингрид Стуул или Ольге Огородниковой. Они все одинаково милы, и никто меня не отталкивает.

Ш а р о н о в а. Но, может быть, одна из них все же нравится тебе немного больше других?

И г о р ь. Нет, пожалуй, все равны.

Ш а р о н о в а. Подумай.

И г о р ь. Думаю.

Ш а р о н о в а. Может быть, в смысле внешности?

И г о р ь. Для жены внешность не имеет никакого значения, тем более что все они очень хорошенькие.

Ш а р о н о в а. Я не знала, что ты такой наблюдательный. Да, они действительно все очень хорошенькие. Но ведь каждая по-своему. Одна беленькая, другая черненькая, третья рыженькая, четвертая каштановая. Одной девятнадцать, другой двадцать один... Так как же быть?

И г о р ь. Вот в этом и трудность. Оказав предпочтение одной, я тем самым как бы обижаю других... А мне бы этого не хотелось.

Ш а р о н о в а. Да и несправедливо, потому что все они молодые, прелестные, начитанные. Ведь мы выбирали самых лучших, правда?

И г о р ь. Безусловно.

Ш а р о н о в а. Так что же делать?

И г о р ь. Может быть... жребий?

Ш а р о н о в а. То есть как? Ты шутишь?

И г о р ь. Ничуть. Ведь ты же сама как-то говорила, что брак - это лотерея.

Ш а р о н о в а. Ну, это я говорила фигурально. Не думаешь же ты в самом доле бросать жребий?

И г о р ь. А почему бы нет?

Ш а р о н о в а. Знаешь ли, это, как бы выразиться, слишком мелодраматично, что ли...

И г о р ь. Но что же делать, если другого способа нет. (Пишет.)

Ш а р о н о в а. Что ты там пишешь?

И г о р ь. Пишу билетики. Четыре билетика. Куда бы их положить? Сворачиваю. Кладу в эту волшебную шкатулку. Тяни, бабушка. У тебя рука легкая.

Ш а р о н о в а. Я волнуюсь.

И г о р ь. А я ничуть.

Ш а р о н о в а. Неправда, волнуешься.

И г о р ь. Ну, может быть, самую малость. Тащи же.

Ш а р о н о в а. Вытащила.

И г о р ь. Кого?

Ш а р о н о в а. Не знаю.

И г о р ь. Читай.

Ш а р о н о в а. Саша Соболева.

И г о р ь. Ну, слава богу! Я так и думал.

Ш а р о н о в а. Почему?

И г о р ь. Что - почему?

Ш а р о н о в а. Почему ты именно так и думал?

И г о р ь. Мне подсказало сердце.

Ш а р о н о в а. Сердце?

И г о р ь. Нет, нет, какие глупости. Я пошутил. Сердце здесь совершенно ни при чем. Просто мне почему-то вдруг показалось, что это будет непременно Саша Соболева. Тем более что она тут только что была. И вот!