Пора летних каникул - [26]
Он говорил — ив глазах людей светилась надежда. Он призывал теперь к героизму, учил драться за каждую пядь земли, драться до последней капли крови, а при вынужденном отходе — сжигать все, не оставлять врагу ни килограмма хлеба, ни литра горючего. Надо создавать партизанские отряды, народное ополчение. В этой войне мы не одиноки: с нами народы Европы и Америки.
— …Наши силы неисчислимы. Зазнавшийся враг должен будет скоро убедиться в этом… Все силы — на разгром врага! Вперед, за нашу победу!
Да! Он не оставит нас. Он видит все, все предопределяет.
Репродуктор умолк. Но люди не расходились. Они все еще чего-то ждали.
Вдруг — шум, возня, раздались крики: „Пустите меня!..“ — „Врешь, гад, не уйдешь!“ — „“.Это же фашистский распространитель слухов, шпион. Сталин предупредил!..» — «Не шпион я… Бухгалтер».
Мы с Павкой ринулись в толпу, столкнулись нос к носу с Вилькой и Глебом, Вчетвером удалось протиснуться к месту происшествия. Дюжий дядя в спецовке заламывал руки за спину лысому толстяку. Дюжему помогало еще несколько мужчин и девушка с рассыпавшейся прической; они мешали друг Другу и особенно тому, кто заламывал руки. Толстяк был бледен как бумага и беззвучно разевал рот.
— Сука!..
— А гад… Нимецких литакив ждэ…
— Швидче, швидче… ось так.
Но вот толпа, словно по волшебству, раздалась, пропуская худощавого брюнета.
— Раздайсь, — негромко командовал он. — В сторонку, граждане. Посторонитесь…
Толпа повиновалась. Худощавый был в форме капитана госбезопасности.
— Что произошло, граждане? — спросил он тех, кто держал толстяка.
Здоровяк в спецовке, его помощники замялись. Выпущенный из крепких рук лысый дышал, как загнанная лошадь, вместо глаз — сплошные белки, полыхающие ужасом. Он ловил пухлой рукой, поросшей противными волосками, черную ленточку пеноне и никак не мог поймать. Пенсне, прицепленное к уху, покачивалось маятником.
— В чем дело? — повторил капитан.
Выручила девушка с растрепавшейся прической. Крикнула тоненьким голосом:
— Провокатора поймали!
Тут парня в спецовке словно прорвало.
— Радянську власть хайл… Вот стоим мы туточки, слухаем: Сталин речь говорит… А вин, шпиен, шкура, зараз ухи навострив. А як вождь сказав велики слова, значит, «Вперед, за нашу перемогу!», злыдень и каже… Не дюже громко, но щоб слыхать: «Вот як обернулось: раньше воевать на вражьей территории и малой кровиной, а теперь усе навыворот…»
Взорвались голоса:
— Так и сказал!
— Честное комсомольское!.. Лысый закрыл лицо руками.
— Спокойствие, товарищи, — чуть повысив голос, приказал капитан. — Расходитесь, товарищи. А вы, товарищи… — обратился он к свидетелям, — прошу со мной. — Пройдемте, гражданин.
Последние его слова, сказанные очень вежливо, пожалуй, даже вкрадчиво, относились к толстяку. Толстяка увели.
Это был первый враг, которого нам довелось увидеть. В глубине души, однако, брало сомнение: уж больно неказистый фашист. Досадно!
Весь вечер мы просидели в темноте на терраске, обсуждали события дня. Речь Сталина встревожила и одновременно вселила уверенность. Ведь он ясно сказал: сплотить силы для разгрома врага, для победы, фашисты скоро получат сокрушительный удар.
Против обыкновения, папа, сразу же после митинга, пришел домой. После обеда долго вышагивал по столовой, шептался с мамой. Захотелось узнать, в чем дело. Папа замялся, потом объяснил. Мама поступает в швейную мастерскую, хочет шить белье для красноармейцев, а ему это не по вкусу — кто будет дома хозяйничать?
Первый раз в жизни стало стыдно за папу. В такое время думать о дурацком хозяйстве! Тоже мне старосветский помещик выискался. Я подумал о том, что, в сущности, ничего не знаю об отце. Неужели он эгоист? Нет, не может быть!.. И вдруг мне пришла на ум другая мысль: «Дело не в швейной мастерской. Они от меня что-то скрывают».
Так и не поняв, в чем дело, я возвратился на террасу. Вскоре к нам присоединился и папа. Он любил иногда поговорить с ребятами и, в общем, никогда не мешал. Папа рассказывал об империалистической войне, и опять у него выходило так, словно война — самая забавная штука на свете. Тяжелые снаряды он называл «чемоданами», немцев — колбасниками, об австрийцах отзывался пренебрежительно, мол, не вояки, а одно наказание. В доказательство папа вспомнил о фокстерьере Бомке, которого он поймал в брошенном австрийском окопе.
Удивительно это у него получилось. Мы представили себе такую картину: окоп, — а в Окопе мечется Бомка, ищет хозяина, австрийского офицера. А того и след простыл. Ничего себе вояка — родного пса бросил!
— Антон Васильевич, — спросил Павка, — а как насчет итальянцев?
Папа улыбнулся.
— На этот счет в наше время забавный анекдотец ходил. Решил бог создать в каждом государстве армию. Сказано — сделано. Создал. Стали армии сражаться. То одна победит, то другая. Вот только австрийской армии худо: с кем ни схватится — все ее громят. Отправились тогда австрийские генералы к богу, жалуются:. «Боже всемогущий, выручай. Бьют нашу армию все, кому не лень. Стыд и позор. Спаси ты ради бога честь австрийского мундира!» Почесал бог в затылке и отвечает: «Ладно, господа австрийские генералы, явлю вам божью милость. Ауфидерзейн…»
От Инклера, отсканировавшего эту книгу:Олег Сидельников «Нокаут» — советский ностальгический детектив. Всё по правилам: американский шпион, стиляга, усталый полковник, энергичный капитан. Прекрасные иллюстрации в духе времени (Художники Д.Синицкий и П.Леушин.). Ну и юмор, ведь книга посвящена Ильфу и Петрову, и Бендер там присутствует. Во сне, правда.
Роман-хроника «Приговор приведен в исполнение...» посвящен первым чекистам молодой Туркреспублики, их боевому содружеству с уголовным розыском в борьбе за становление и укрепление Советской власти в условиях бешеного натиска белогвардейской контрреволюции, феодально-буржуазной реакции, иностранных интервентов, происков империалистических разведок, а также разгула уголовной преступности, сомкнувшейся с контрреволюцией.
Чекисты Узбекистана… Люди разной судьбы, разных поколений, разных национальностей, самоотверженно, не жалея сил и жизни, вступали в схватку с врагами Родины. Об их замечательных делах рассказывает этот сборник.Рассчитан на широкий круг читателей.
Документальное повествование известного писателя Олега Сидельникова воскрешает яркие страницы Великой Отечественной войны. По крупицам восстановлены этапы жизненного пути героя повествования — штурмана военно-морской авиация Хамида Газизовича Сарымсакова и его боевых товарищей — полярных летчиков, штурманов, солдат и офицеров. Необычная судьба Сарымсакова является предметом пристального и всестороннего исследования писателя. Книга посвящена 40-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.