Попутный ветер - [3]

— А по этой дороге, — Летта мотнула головой, — куда-то же можно добраться?

— Можно, — подтвердил Олаф. — Но она в ужасном состоянии, и по ней уже почти никто не перемещается, только сезонные рабочие да разного рода бродяги.

Девушка, уже совершенно не беспокоясь о платье, подошла к изгороди и тоскливо посмотрела вдаль. Юноша услышал полувздох:

— Я пропала!

Повеяло такой обречённостью, что защипало в носу и захотелось прокашляться. За два года работы проводником, Олаф ещё ни разу не сталкивался с такими мощными чистыми эмоциями. Клиенты, конечно, попадались всякие, могли и поскандалить. Порой дело доходило даже до лёгкого рукоприкладства. Но их чувства являлись наигрышем. Путешественники были уверены, что недостойный сервис окупится им с лихвой и в накладе они не останутся. Некоторые даже специально затевали ссору, чтобы подстегнуть себя чужими эмоциями.

В этом же случае, все ощущалось по-настоящему. Летта Валенса казалась разбитой шхуной, прибитой к случайному берегу, там, где её никто не ждёт, и никому она не нужна. Волосы незадачливой путешественницы развевал ветер. Будто змеи они скользили по спине, шее, пока она привычным движением не собрала их и не заколола невесть откуда оказавшейся в руках шпилькой.

Внезапно в девушке произошёл какой-то перелом. Повеяло стойкостью. Это было ещё только семя какого-то решения. Она сама ещё до конца не понимала, что зародилось в её душе, но появилась сила принять обстоятельства, не плыть по течению, а сопротивляться обстоятельствам.

— Пройдите в дом, — запоздало пригласил юноша, едва вырвавшись из плена чужих эмоций. — У меня найдётся, во что переодеться и подобающий завтрак.

— А вы знаете, что мне подобает? — девушка неопределённо пожала плечами и улыбнулась немного виновато.

Но приглашение приняла. Последний раз кинув взгляд в сторону расцвечивающихся в свете нового дня красками гор, миновала дворик и вошла в дом.

Согласно традиции, сначала поклонилась каменной фигурке Жизнеродящей, застывшей в переднем углу, а потом лишь сняла плащ и повесила его на крючок, прибитый к стене.

Внутри домика было чисто и просторно. Стены отделаны светлым деревом, вещей мало, но все в одном стиле. На окнах — лёгкие занавески неяркого рисунка. Богатой роскоши не чувствовалось, но и до неопрятной нищеты было очень далеко. Даже не застеленная постель не портила впечатления, тем более, что проследив за взглядом гостьи, юноша одним движением накрыл смятую простыню и подушку узорным покрывалом. Девушка немного расслабилась, и от неё повеяло лёгким сладковатым ароматом домашней выпечки.

— Умываться там, — Олаф приоткрыл дверь в смежное помещение. — На полках найдёте все необходимое и смену одежды. Платье оставьте в тазу, мыльники о нём позаботятся.

Летта поблагодарила и ушла. Юноша же, ненадолго отлучившись из дома, чтобы передать сообщение об обнаруженной неверной карте в центральную контору путешествий по Империи, вернулся и принялся накрывать на стол. Щедро нарезал пышного хлеба, поставил разварившуюся с ночи кашу. Вытащил миску варенья из межининки, хорошо уродившейся в этом сезоне. И налил густого, затянутого розоватой жирной пенкой воловка. Гости у Олафа были редко, но посуды — любой расцветки и качества — ждущей своего часа в большом шкафу, хватило бы и на большую шумную компанию. Юноша выбрал тарелки понаряднее и побогаче. Хотелось порадовать незадачливую путешественницу хотя бы такой малостью.

Девушка появилась в тот момент, когда Олаф раскладывал приборы. Влажные волосы она собрала в хвост на затылке. Несвежее дорожное платье сменила на то, что приблизительно подошло по размеру: свободного кроя рубаху и немного волочащиеся по полу штаны. В этой одежде она казалась совсем юной и беззащитной, потерявшейся в своём незадавшемся путешествии. Летта медленно присела на край ближайшего к ней стула. Чистая вода помогла зародышу решения вырасти до вполне опознаваемых размеров.

— Я отправил ветрограмму в контору, которой вы воспользовались, — оповестил юноша. — По общему регламенту мы получим ответ в течение трёх дней.

— Как ваше имя? — путешественница подняла на него глаза, цвета болотного мха, поддёрнутого инеем, как стало видно при ярком свете.

— Извините, давно надо было представиться. Олаф, встречающий проводник, — он покраснел, внезапно смутившись.

Никого прежде не волновало, как зовут человека, перекидывающего их в пространстве.

— Олаф, встречающий проводник, — повторила она, опустив глаза, задумчиво наломала в свою тарелку кусок хлеба и залила крошево воловком. — Я благодарю вас за искреннее желание мне помочь.

— Это входит в мои обязанности, — его ответ мог показаться излишне сухим, но лишь от того, что юноше стало невыразимо стыдно, а испытывать какие бы то ни было чувства к клиенту — не слишком хороший тон.

Компания ветряных перевозок славилась ровным отношением и отсутствием, как любимчиков, так и отверженных. Именно это в своё время привлекло Олафа, стремящегося снизить количество близких контактов до минимума. И что же? Эта случайная гостья вдруг взрыхляет утрамбованную до каменного состояния почву? Он неловко опустился на стул, большими глотками осушил стакан воловка и резко вытер губы, едва не содрав кожу. Летта Валенса похвалила, можно сказать, за абсолютное бездействие. За то, что прописано в обязанностях встречающего проводника, что абсолютно не касается личностей его самого и путешественника по ветру. Все строго и регламентировано, по продуманному протоколу. Проклятая способность юноши не давала ему ни толики сомнения в том, что Летта говорит без лукавства. Ложь пахла бы патокой и раздражала. А от гостьи веяло ароматом размятых в ладони колосьев.