Поправки - [5]

– Ну вот! – пробормотал он. – Ну вот!

Следом за Альфредом подковыляла Инид.

– Чип! – воскликнула она. – Что ты сделал с ушами?!

– Папа, мама, – сквозь зубы буркнул Чип, надеясь, что девушка с голубыми волосами уже далеко и ничего не услышит. – Рад вас видеть.

В голове у него мелькнула бунтарская мысль насчет сумок «Нордик-плежелайнз» на плечах у родителей: наверно, «Нордик-плежелайнз» рассылает такие сумки всем заказавшим круиз, цинично эксплуатируя дешевую ходячую рекламу, либо преследуя чисто практическую задачу – пометить участников круиза и тем упростить высадку-посадку, либо делая это из лучших побуждений – сплотить пассажиров в единую команду; впрочем, возможно, Инид и Альфред специально сохранили свои сумки от прежней поездки с «Нордик-плежелайнз» и в очередной раз взяли их с собой из ложно понятой лояльности; так или иначе, Чипа возмутило, с какой готовностью его родители превращаются в носителей корпоративной пропаганды, но уже секунду спустя он повесил обе сумки на свои плечи и вместе с ними взвалил на себя непосильное бремя – созерцать аэропорт Ла Гуардия, город Нью-Йорк, а заодно и собственную жизнь, одежду, тело родительскими разочарованными глазами.

Словно впервые, Чип увидел грязный линолеум, водителей – вылитых наемных убийц, потрясавших картонками, на которых были написаны чужие имена, провода, спиралью свисавшие из дыры в потолке. Рядом отчетливо послышалось непечатное ругательство. Снаружи, за большим окном багажного зала, два бангладешца толкали неисправное такси под аккомпанемент дождя и агрессивных гудков.

– В четыре мы должны быть на причале, – известила Чипа Инид. – Думаю, папа рассчитывал посмотреть твой кабинет в «Уолл-стрит джорнал». Ал! – возвысила она голос. – Ал?!

Даже при теперешней сутулости Альфред сохранял былое величие. Густые белые волосы лоснились, словно шкура полярного медведя, широкие плечи – Чип помнил, как энергично двигались длинные мускулы, когда отец порол кого-то из сыновей, чаще всего самого Чипа, – по-прежнему распирали серый твид спортивной куртки.

– Ал, ты ведь говорил, что хочешь посмотреть, где работает Чип? – прокричала Инид.

Ал покачал головой:

– Времени не хватит.

Багажный транспортер крутился вхолостую.

– Ты принял таблетку? – спросила Инид.

– Да, – ответил Ал. Закрыл глаза и несколько раз медленно повторил: – Я принял таблетку. Я принял таблетку. Я принял таблетку.

– Доктор Хеджпет выписал ему новое лекарство, – пояснила Инид, обращаясь к Чипу.

Втайне Чип был уверен, что отец не выражал ни малейшего желания посетить редакцию. По правде говоря, к «Уолл-стрит джорнал» Чип отношения не имел, издание, в котором он печатался (без гонорара), именовалось «Уоррен-стрит джорнал. Ежемесячник трансгрессивного искусства»; кроме того, Чип недавно закончил киносценарий и вот уже почти два года работал (на неполной ставке) корректором в юридической фирме «Брэг Нутер и Спей», с тех пор как вследствие серьезного проступка при соучастии некой студентки лишился должности профессора-ассистента на кафедре текстуальных артефактов в Д-ском университете в Коннектикуте; проступок, граничивший с подсудным делом – родители, разумеется, слыхом об этом не слыхали, – положил конец долгой череде достижений, которыми его мать могла похваляться в родном Сент-Джуде; родителям Чип сказал, что оставил преподавание, поскольку вознамерился писать, а когда сравнительно недавно матери понадобились подробности, он упомянул «Уоррен-стрит джорнал», но Инид послышалось более известное название, и она тут же раструбила об успехе сына своим приятельницам – Эстер Рут, Беа Мейснер и Мери Бет Шумперт, а Чип, хотя не раз имел возможность поправить мать во время ежемесячных телефонных разговоров, напротив, всячески поощрял ее заблуждение, и в результате ситуация усложнилась: с одной стороны, «Уолл-стрит джорнал» получали в Сент-Джуде, но мать словом не обмолвилась, что ищет и не находит имени Чипа на страницах журнала (а стало быть, какая-то часть ее существа превосходно сознавала, что сын там не работает), с другой же стороны, автор таких опусов, как «Креативный адюльтер» и «Во славу притонов», всячески старался, чтобы мать сохранила именно те иллюзии, которые «Уоррен-стрит джорнал» считал своим долгом подрывать. Вдобавок ему уже сравнялось тридцать девять, и в том, как складывалась его жизнь, конечно же были виноваты родители. Поэтому Чип искренне обрадовался, когда мать оставила наконец опасную тему.

– Тремор заметно уменьшился, – продолжала Инид, понижая голос, чтобы Альфред не расслышал. – Единственный побочный эффект – возможные галлюцинации.

– Ничего себе! Серьезный эффект, – забеспокоился Чип.

– Доктор Хеджпет говорит, у него очень легкая форма, практически полностью поддающаяся лекарственному контролю.

Альфред не сводил глаз с темной пещеры, из которой вот-вот выползет багаж; бледные пассажиры цепочкой выстраивались у ленты транспортера. Линолеум испещрен путаными цепочками следов, серых от грязи, образовавшейся из-за дождя. Освещение цвета морской болезни.

– Нью-Йорк! – буркнул Альфред.

Глянув на Чиповы брюки, Инид нахмурилась: