Поправка Эйнштейна, или Рассуждения и разные случаи из жизни бывшего ребенка Андрея Куницына (с приложением некоторых документов) - [18]
В мирное время он был хорошим музыкантом и остался им после того, как немецкая мина расколола его жизнь надвое. На прозаическом языке войны это важнейшее в его жизни событие называлось — уныло и бесцветно — контузией.
Принц продолжал играть на скрипке в оперном оркестре, и его любили все — от улыбчивых примадонн до угрюмых реквизиторов; однако время от времени, в самый неподходящий момент он вставал со своего стула и начинал играть соло, да еще из завтрашнего спектакля. Сначала все пугались, а потом привыкли. Не мог привыкнуть только дирижер, который однажды, дико вращая глазами, уведомил директора театра о том, что в городе скоро станет одним сумасшедшим больше.
И Тимкина уволили — несмотря на то, что его любили улыбчивые примадонны и угрюмые реквизиторы, а также розовощекие малограмотные басы, просвечивающиеся балерины и старушки билетерши с глазами монахинь.
Любил Принца и я, но любил требовательной любовью. Я пытался его лечить. Да, я, худой юнец в пальто, купленном навырост, пытался лечить человека, прожившего две жизни, Принца, который приобщился к великой тайне — тайне соло из завтрашнего спектакля.
Я говорил с ним о музыке, о довоенной жизни, о его детях (он полагал, что его жена и дети, хоть и расстреляны немцами, но все же живы и не хотят вернуться к нему — папочке и мужу — оттого, что он плохо одет и никак не скопит денег на новый костюм из польской, в рубчик, ткани). Мы гуляли по дощатым тротуарам, и я выслушивал до конца его жалобы на квартирных хозяек, выгонявших странного квартиранта. «Каждый месяц приходиться менять жен», — кротко жаловался Тимкин, и я знал, что женами он называет квартиросдатчиц.
А Принцем его прозвали, видимо, за обходительность и тонкую, грустно-снисходительную улыбку. Вскоре он умер.
50. ПИСЬМО КУНИЦЫНА Ф. А.
18 АПРЕЛЯ 1952 ГОДА
«Дорогие товарищи!
Не знаю, в который раз пишу Вам, сообщая сведения о разыскиваемом военнослужащем, нашем сыне Куницыне Александре Филипповиче. Сообщаю еще раз на Ваше письмо исходный номер 52423, надеясь, что после этого мы, наконец, получим от Вас долгожданную весточку о нашем сыне, чего мы ожидаем столько лет:
последнее письмо, полученное от него, было датировано 6-м октября 1943 года;
его воинский адрес: полевая почта № 32527-И.
С покорной просьбой и родительской благодарностью к Вам за Ваш беспримерный труд, ждем с громадным нетерпением ответа о судьбе нашего сына.
Родители».
51. АНДРЕЙ КУНИЦЫН ОЩУЩАЕТ ПРИБЛИЖЕНИЕ САШИ
Может ли недоставать человека, которого не помнишь? Я не помнил старшего брата и, если говорить строго, не знал его. Сначала был он, не было меня. Потом ему было одиннадцать, мне один; ему — семнадцать, мне — семь. Потом был я, пропал Саша. А когда мне тоже стало семнадцать, захлестнула меня тоска по человеку, который шел впереди меня. Он шел впереди и где-то в стороне; наши жизни катились, каждая по своей колее, и линии эти, тревожные и поющие, уходили за горизонт.
Но, теперь, прощаясь с детством, в предчувствии взрослой бесконечной жизни, я уже не сомневался: мы встретимся. Я увижу Сашу.
Я ощущал его приближение.
52. АНДРЕЙ КУНИЦЫН О ПРЕКРАСНОЛИЦЕЙ ЖЕНЩИНЕ И ЯБЛОЧНОМ ПЮРЕ
В светлый мартовский полдень я был вызван с урока истории. Кто-то ждал меня внизу, у гардероба. (Заграничное прозвище «гардероб» носил уютный, всегда темный закоулок с электроплиткой на табуретке — на ней баба Катя готовила себе чай. В укромном месте, далеком от стерилизующего взгляда директрисы, назначались свидания, оставлялись записки и, вообще, регулировалась частная жизнь многих из нас — не без активного участия бабы Кати).
Итак, я сбегаю по деревянным ступенькам и вижу перед собой нечто нереальное. У входа в гардероб, слегка прислонившись к косяку двери, стоит высокая прекраснолицая женщина с пепельно-седыми, забранными к затылку волосами, молодой белой кожей и огромными, спокойными голубыми глазами.
«Я пришла к вам», — сказала она... «Я прошу вас позировать. Я художница...». (Баба Катя была вне себя от волнения)... «Мне нужен юноша. Я видела вас на концерте». Женщина говорила спокойно, короткими точными фразами, и, приближаясь на следующий день к старому двухэтажному дому с облупившейся штукатуркой, я думал: если женщина не врет и если она вправду художница — она, наверное, и рисует так же — спокойными и точными мазками.
О, все было не так! Взяв в руки кисть, и даже до этого — готовя краски, устанавливая мольберт, бережно, но нетерпеливо подталкивая меня к наиболее освещенной точке, — совершая эти, на мой взгляд, простые, обиходные действия, женщина преображалась. Лицо ее еще больше бледнело, белые руки подрагивали, в глазах загорался огонек отчужденности и беспокойства.
Женщина писала отрывистыми, но скорей неуверенными мазками и время от времени взбиралась в тапках на старенький диван, на котором до того сидела, забивалась в угол и оттуда, отведя голову назад и чуть склонив набок, несколько секунд как бы рассеянно смотрела на холст.
Утомившись, женщина прикрывала глаза — и молчала; потом подходила ко мне, осторожно прикасалась к моей руке и, преобразившись, тихо, спокойно и коротко говорила: «Вы устали. Я угощу вас яблочным пюре. Это вкусно. Я люблю это с детства».
«Меня не покидает странное предчувствие. Кончиками нервов, кожей и еще чем-то неведомым я ощущаю приближение новой жизни. И даже не новой, а просто жизни — потому что все, что случилось до мгновений, когда я пишу эти строки, было иллюзией, миражом, этюдом, написанным невидимыми красками. А жизнь настоящая, во плоти и в достоинстве, вот-вот начнется......Это предчувствие поселилось во мне давно, и в ожидании новой жизни я спешил запечатлеть, как умею, все, что было. А может быть, и не было».Роман Кофман«Роман Кофман — действительно один из лучших в мире дирижеров-интерпретаторов»«Телеграф», ВеликобританияВ этой книге представлены две повести Романа Кофмана — поэта, писателя, дирижера, скрипача, композитора, режиссера и педагога.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!