Поправка Эйнштейна, или Рассуждения и разные случаи из жизни бывшего ребенка Андрея Куницына (с приложением некоторых документов) - [17]
Потянулись дни, наполненные новизной. Едва стали спадать морозы, я получил первый заработок: вечерами или ранним утром, до занятий, скалывал ломиком спрессованный за долгие зимние месяцы снег.
Весна запаздывала. До полуночи я оставался в опустевшем музыкальном училище; выбрав класс поуютней и придвинув пюпитр с нотами поближе к печке, занимался, пока меня не выгоняла вахтерша баба Катя. Она была ворчливая, но очень добрая, все очень хорошо понимала и только никак не могла запомнить имя нашего учителя — Иосифа Ароновича, называя его короче и проще: «Осип Вороныч». Мы вступались за честь и достоинство учителя и проводили с бабой Катей усиленные тренировки по произношению редкого для сибирского края имени и отчества, после чего некоторое время баба Катя обращалась к нашему застенчивому шефу уважительно: «Иосиф Виссарионович!».
Как-то, спускаясь по скрипучей деревянной лестнице и болтая с третьекурсницами, я увидел новенькую. Она была в светлосером платье с красным воротничком. В руках у нее был аккуратно свернутый рулон, выяснилось — стенгазета. Как член комитета по культмассовой работе, я не мог равнодушно пройти мимо.
Сейчас у нас подросла дочка. Она уже не младенец, все понимает — и не без интереса выслушала все эти истории.
47. АНДРЕЙ КУНИЦЫН О ЛЮБВИ
Когда вам шестнадцать с половиной лет, и вы любите — все остальное не имеет никакого значения.
Совсем не важно, что на дворе сатанинский мороз, а у вас худые туфли и нет правой перчатки. Не важно, что в глазах вашего учителя все чаще появляется странный блеск — блеск тревоги, ревности и отчуждения. Не важно и то, что где-то за степями и лесами, за полноводными реками, схваченными льдом, в тихой комнате за белыми ставнями томятся два усталых беспокойных человека, у которых нет в жизни ничего, кроме вас — и вас тоже нет, вы удаляетесь невозвратно. Не имеет значения и то обстоятельство, что фундамент, который вы, засучив рукава, собрались было закладывать под солидное здание вашего взрослого бытия, вашей жизни в искусстве, заброшен, занесен снегом — так что уж трудно различить его очертания. Лишними кажутся волнения о том, какого мнения о вас друзья, недруги, случайные знакомые, квартирные хозяйки и коллективный разум учительской. Не важно, что в холодном зале Дома офицеров вяло и никчемно рассуждает лекториса о Листе и Берлиозе, и слушают ее пятнадцать-двадцать, не более, случайных прохожих, забредших с мороза отогреться. Все это не важно, несущественно, мимолетно, нереально.
Важно и, единственно важно, другое: что сидящая рядом с вами на скрипучем фанерном стуле девушка — то есть, существо совершенно, немыслимо отличное от вас, непостижимое в этом отличии и беспредельное в своей гордости — эта девушка держит свою руку в вашей горячей ладони.
48. ДНЕВНИК САШИ КУНИЦЫНА.
29 ДЕКАБРЯ 1942 ГОДА
«...Я к себе, пожалуй, чересчур строг. Ведь все: и Игорь Тодоров, и майор Михнев, и Вовка Саркисянц — все считают меня „образцовым“, а Игорь, хоть и старше меня на полгода, сказал как-то (когда мы были на сенокосе): „Мне хочется быть тебе настоящим другом, но для этого я должен тебя беспрерывно догонять...“. Мы тогда нарушили дисциплину, выползли ночью из палатки и улеглись на стогу сена, навзничь, руки под голову; небо было белое от звезд — вот Игорь и расчувствовался.
Я тоже пребываю в элегическом настроении. Полная деградация личности: лежу на боку, рою саперной лопаткой окоп для стрельбы с колена — а в голове складывается нечто, похожее на стихи. Вот что сложилось.
(Пришлось годик добавить ради стихотворного размера).
Игорю и Вовке Саркисянцу понравилось, а показал Михневу — старик раскраснелся, раскричался: „Все вы, молодые, пишете о смерти так легко, потому что знаете: вам жить еще сто лет. Нечего со смертью кокетничать, она вам не подружка!“. Потом успокоился и сказал: „Со стилем у тебя, Куницын, пока неважно. „Капли перламутра“ и „кривая колоколенка“ — это из разных стихотворений... И, потом, что это за „травки лепестки“?“
Умный все-таки мужик — до невозможности!».
49. АНДРЕЙ КУНИЦЫН О ПРИНЦЕ, ПРОЖИВШЕМ ДВЕ ЖИЗНИ, И О ТАЙНЕ СОЛО ИЗ ЗАВТРАШНЕГО СПЕКТАКЛЯ
Вскоре я подружился с городским сумасшедшим Тимкиным, по прозвищу Принц. Собственно, каждый уважающий себя город имеет одного сумасшедшего, а в некоторых даже несколько, но обязательно есть один, которого знают все.
Принц был замечательный сумасшедший — умница, обаятельный и невиданно вежливый человек.
«Меня не покидает странное предчувствие. Кончиками нервов, кожей и еще чем-то неведомым я ощущаю приближение новой жизни. И даже не новой, а просто жизни — потому что все, что случилось до мгновений, когда я пишу эти строки, было иллюзией, миражом, этюдом, написанным невидимыми красками. А жизнь настоящая, во плоти и в достоинстве, вот-вот начнется......Это предчувствие поселилось во мне давно, и в ожидании новой жизни я спешил запечатлеть, как умею, все, что было. А может быть, и не было».Роман Кофман«Роман Кофман — действительно один из лучших в мире дирижеров-интерпретаторов»«Телеграф», ВеликобританияВ этой книге представлены две повести Романа Кофмана — поэта, писателя, дирижера, скрипача, композитора, режиссера и педагога.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Что происходит с Лили, Журка не может взять в толк. «Мог бы додуматься собственным умом», — отвечает она на прямой вопрос. А ведь раньше ничего не скрывала, секретов меж ними не было, оба были прямы и честны. Как-то эта таинственность связана со смешными юбками и неудобными туфлями, которые Лили вдруг взялась носить, но как именно — Журке невдомёк.Главным героям Кристиана Гречо по тринадцать. Они чувствуют, что с детством вот-вот придётся распрощаться, но ещё не понимают, какой окажется новая, подростковая жизнь.
Ирина Ефимова – автор нескольких сборников стихов и прозы, публиковалась в периодических изданиях. В данной книге представлено «Избранное» – повесть-хроника, рассказы, поэмы и переводы с немецкого языка сонетов Р.-М.Рильке.
Сборник «Озеро стихий» включает в себя следующие рассказы: «Храбрый страус», «Закат», «Что волнует зебр?», «Озеро стихий» и «Ценности жизни». В этих рассказах описывается жизнь человека, его счастливые дни или же переживания. Помимо человеческого бытия в сборнике отображается животный мир и его загадки.Небольшие истории, похожие на притчи, – о людях, о зверях – повествуют о самых нужных и важных человеческих качествах. О доброте, храбрости и, конечно, дружбе и взаимной поддержке. Их герои радуются, грустят и дарят читателю светлую улыбку.