Попасть в отбор, украсть проклятье - [22]

Хотя, может, просто не признал во мне воскресший труп? Я же вела себя неправильно: вместо того, что бы дать деру с кладбища, наоборот всеми силами на него стремлюсь…

Впрочем, спустя пять минут, три покосившихся надгробия, выдранный чугунный штырь из забора и одну заваленную молодую осину (последние два, честно, — не я!) мы со сторожем подошли к этапу переговоров.

Мужик, согнувшись и уперев руки в полусогнутые колени, хрипел, как загнанная лошадь. Наконец он сделал глубокий вдох, поднял голову, и его грязный перст с обгрызенным ногтем указал в глубь кладбища со словами:

— Могила пи-и-вца там!

А вот чего я не ожидала, так это прозвучавшего дальше официального разрешения на надругательство:

— Можешь глумиться.

После этого даже как — то неудобно стало уточнять, что я вообще — то пришла совсем в другой склеп — и не целовать оный, а вздремнуть. Да и не даст теперь мне этот блюститель покоя тихо-смирно залечь: наверняка из-за кустов следить будет.

— Спасибо, мне расхотелось, — Я даже шаркнула ножкой по шуршащей листве.

— Расхотелось? — сторож нервно дернул заплывающим глазом. — Нет уж! Пришла, так давай. Заслужила. Уважаю… Видать, сильно ты, девка, его любила…

Чуть было не ляпнула: «Кого именно?», но… предпочла дать задний ход и тихонечко улизнуть в дыру, проделанную в заборе стражем собственноручно. Как я при этом левой ногой, не оборачиваясь, подпинывала свой чемодан к выходу — отдельная история.

— Куда?! — запоздало понеслось мне вслед возмущенно-разочарованное, когда я вывалилась в дыру в заборе. — А надругаться?

Я же задала стрекача, категорически не желая глумиться и лобзать памятник неизвестного мне «пи-и-вца». Лишь когда между мной и погостом оказалась пара кварталов, остановилась. Кейша со своими свинцовыми неспешными водами осталась далеко позади. Вокруг сгущались сумерки. Я же чувствовала, что полна сил да и вроде бы пока не готова окончательно умирать. Сколько я так еще по улицам буду шататься? А вдруг увидит кто из знакомых? Да в таком виде?

Я брела по мостовой, впереди замаячил шпиль императорского дворца. Мысли с Владыки и его резиденции быстро свернули к ненаследному великому князю. Наверняка ведь у ворона найдется лишний анатомический стол в покойницкой для полутрупа в моем лице.

Решено: попрошусь на постой в морг. Ободренная этой мыслью, я зашагала в направлении отдела карателей. Надеюсь, туда не придется пробиваться с таким же боем, как на погост?

Вид изрядно потрепанной, бледной девицы с самыми решительными намерениями заставил постовых у ворот здания с самой противоречивой репутацией поднапрячься.

Парни в мундирах и так были начеку, но тут вовсе ощетинились: один — веером защитных и атакующих заклинаний, второй — леденяще-сдерживающим тоном, ну и силовым арканом заодно.

— Эйра, у вас есть пропуск? — вопросил каратель, старательно подражая по тону побеспокоенному личу.

Вместо ответа я сжала кулак и сунула ему под нос. На среднем пальце красовался перстень ворона с императорской монограммой.

Взгляд черномундирного из категории «заморожу» медленно, но верно становился сдержанно заинтересованным. Сомневаюсь, что каждый день в управление к его начальству приходят девицы со здоровущим чемоданом, будто собрались переезжать от одного любовника к другому.

— А ещё у эйры есть нестерпимое желание увидеть господина Арнсгара, — добавила я тоном весьма далеким от кокетливого. Скорее так рычит дракон, требующий сатисфакции.

— Я передам ваше желание увидеть господина верховного карателя, — в лучших традициях светской беседы ответил страж.

— Передавайте, — повелела я, присаживаясь на чемодан и готовясь к томительному ожиданию.

Но такового не случилась. Не прошло и десяти минут, как я уже шагала по коридорам со своим желтым безобразием. Правда, перед этим был досмотр моего багажа и… вытянувшиеся лица карателей. Видимо, они ожидали узреть платья-шляпки-чулочки. А обнаружили видавшую виды чугунную сковородку, обмотанную порванными панталонами (чтобы не гремела) и старый утюг с пятнами ржавчины на днище, обернутый в подарочную (ну не было у меня под рукой ничего другого) бумагу, пледа, на котором моль устраивала традиционные выездные пикники, пару конспектов по некромантии и кулек с пирожками. Последний мне заботливо всучил Чейз, уже когда я садилась в магомобиль, выкинуть было некуда, и посему гостинец пришлось впихнуть в будущего «утопленника».

Не знаю, что произвело на досмотрщиков большее впечатление, но теперь на меня смотрели оценивающе. Вещи проверили на проклятья, яды. Пирожки проверили три раза, уменьшив кулек едва ли не вполовину. Видимо, бдели после случая с бутербродом. Пришлось отобрать еду у дегустаторов со словами:

— С вашей бдительностью у меня от взятки ничего не останется! — и ревниво уложить пирожки, завернутые в промасленную бумагу, рядом с утюгом.

Каратели, причастившиеся ко «вязке», предназначенной для ворона, повели себя в лучших традициях мздоимцев: сделали вид, что они тут совершенно ни при чем.

Когда же я оказалась в кабинете Арнсгара, то меня мстительно представили эйрой «с вашим именным перстнем, которая жаждала аудиенции».