Попадать, так с музыкой! - [187]

По приезде в штаб я первым делом нашла начальника охраны Жукова, майора Серафимова, и потихоньку выманила его наружу к моей машине. Там, стараясь не привлекать лишнего внимания, вручила ему ППШ с дисками. Майор оценил подарок и спросил, чем может отблагодарить. Я сказала, что нет ничего проще — мне нужно надежное место, где я могу хранить свой арсенал. Кроме того, мне нужно три ящика гранат. Серафимов место для хранения нашел сразу, а гранаты обещал предоставить завтра. Посмотрел на мой арсенал и сказал, что давно хотел раздобыть парабеллум. Для хорошего человека не жалко, и Серафимов получил еще и парабеллум. Все остальное мы с Лешей быстро выгрузили в выделенную нам клетушку, которая надежной решеткой была отделена от остального помещения оружейной комнаты. Согласно распоряжению Серафимова доступ к этой комнатке будет только у меня.

После этого я отдала машину в распоряжение Романова, а сама пошла к Жукову, надеясь, что он уже остыл. Оказалось, что Жуков не то, чтобы остыл, а просто ему не до подобных пустяков. Он как раз проводил совещание командармов и комкоров. Оно только началось и я успела просочиться на свое место. К моему удивлению Жуков зафиксировал мое появление и, как показалось, даже слегка усмехнулся. Услышав его первые слова, я поняла, почему генерал сменил гнев на милость.

— Товарищи генералы. Сегодня в наш округ поступила Директива из Генерального штаба, в которой предписано привести все войска пограничных округов в состояние повышенной боевой готовности. Срок исполнения — 21 июня. Сразу могу сказать, что если бы мы не начали подобную работу еще неделю назад, то, учитывая проблемы с транспортом, не сумели бы выполнить эту директиву, даже работая все 24 часа в сутки. А теперь я надеюсь, что уже завтра могу с чистой совестью рапортовать о выполнении этой директивы. Прошу доложить, как обстоят дела в армиях и корпусах, а также состояние с авиацией.

После этих слов по порядку отчитались все командующие армиями и корпусами. Они доложили о выводе частей из мест постоянной дислокации, о получении боекомплектов для стрельб, о начале минирования мостов и танкоопасных направлений, а также о подготовке ориентиров для артобстрелов на основных дорогах, ведущих вглубь страны. Отдельно отчитался командующий авиацией генерал Копец. Я думала, что все так и закончится тихо и гладко, но тут взял слово начальник особого отдела округа и заговорил об активизации диверсионной деятельности в нашем округе. Правда его цифры заметно отличались в меньшую сторону от данных, которые я видела в НКВД. Где-то произошла нестыковка. Жуков заметил, что при этом докладе я заерзала, и вдруг перевел стрелки на меня, предложив заслушать по этому вопросу представителя НКВД. Все уставились на вскочившую меня, и я почувствовала, что уши сами по себе краснеют. Но нужно держать фасон.

210

Решив, что данные, с которыми я ознакомилась в НКВД, хотя и секретные, но могут быть оглашены на этом не менее секретном совещании, я добросовестно пересказала все цифры. Потом, пустившись во все тяжкие, изложила основные мысли, которые мы с майором Григорьевым написали в аналитическом отчете. Затем, чтобы присутствующим здесь генералам жизнь медом не казалась, заявила, что пока были только цветочки, а ягодки начнутся завтра — послезавтра.

— Дело в том, товарищи, что сейчас количество диверсионных групп и число членов в каждой будет быстро возрастать. И, что самое неприятное, если в ближайшее время начнутся боевые действия, то активность диверсантов еще возрастет. Следовательно, выделять бойцов в помощь НКВД придется и после начала боевых действий.

Этими словами я как будто воткнула всем шило пониже спины. Присутствующие недовольно загудели. Я выждала минуту и максимально спокойным тоном сказала.

— Товарищи, если у вас есть другие варианты, то НКВД Белоруссии с удовольствием их рассмотрит. Но у нас просто не хватает пока сил. Поэтому либо армия поможет НКВД, либо наши войска все время будут получать пули и ножи в спину.

Я позволила себе слегка улыбнуться и добавила.

— Поймите, ни одна женщина не в силах дать больше того, что она имеет.

Тут, наконец, меня поддержал Жуков.

— Товарищи генералы. Напоминаю, что диверсионные удары являются одной из существенных составляющих современной немецкой стратегии блицкрига. Чем больше диверсантов мы ликвидируем, тем надежнее будут наши тылы. Поэтому приказываю выделять столько бойцов, сколько будут требовать органы. Мы уже договорились с товарищем Цанавой, что они будут запрашивать минимально необходимое число бойцов и только из стрелковых подразделений. Кроме того, уже по нашей просьбе НКВД будет выделять своих сотрудников в помощь нашей контрразведке, в которой, к сожалению, большая нехватка квалифицированных сотрудников.

На этом совещание закончилось. Командующие стали расходиться, а я подошла к начальнику особого отдела округа, полковнику Еремину, который после моего выступления на совещании явно был не в духе.

— Товарищ Северова. Почему вы мне раньше не сообщили данные, которые привели на этом совещании?

— Товарищ полковник. Так я только приехала из НКВД, где сама впервые увидела эти цифры. Я физически не могла вам их сообщить. Кроме того, мне кажется, что у вас могут быть сведения о группах, которые не попали в сводку НКВД.