Попаданцы - [13]

Такой, как в кино показывают, когда в кулак помещается, а светит — дай боже. Сам он стальной, крепкий. Им и драться можно. Второй — большой квадратный на аккумуляторах. Железнодорожный. Настоящий ручной прожектор. Подумал немного и снес в машину пачку свечей. а потом вернулся и еще донес две зажигалки — газовую и бензиновую — и коробку спичек.

Это не считая тех, что для камина, которые в любой ветер зажигаются. Компас, набор термометров, ареометр, барометр-анероид — это как всегда. Без этого прожить, конечно, можно, но с этим — лучше. Над аптечкой тоже долго не думал. Взял всего по самому максимуму.

Жена еще правильно напомнила насчет желудочного — взял и этого. Одежда. Кинул в отдельный мешок пару шорт, десяток трусов и футболок. Это если жара будет. Кроме того, положил аккуратно специальные зимние кроссовки, которые, если верить паспорту, не потеряют своих качеств и при сорока градусах мороза. На ноги нацепил высокие берцы на подкованной подошве. Ходил вверх и вниз по лестнице, цокая подковами. Привычный камуфляж на себе и еще два комплекта в машину. Камуфляж немецкий, дорогой, по заказу. Плотный и одновременно легкий. И много удобных карманов на липучках. Свитер взял шерстяной и еще один — пуховый. И заодно — пуховик.

Знает он, как бывает. Читал. Если там будет зима — все равно выживет. Нож. Швейцарский в футляре на ремне слева. В кобуре побольше справа большой «лезерман», который одновременно и плоскогубцы, и нож, и пила и все-все-все в одном. В ножны сзади вставил охотничий нож, годный тоже для всего. В машину кинул кукри, заменяющий в лесу топор. Кстати, топор. Подумал, и взял на всякий случай два.

Маленький туристический на длинной черной рукоятке, обтянутой резиной, и большой на изогнутом деревянном топорище. Лопата была прикреплена к запаске сзади всегда. Но еще взял пару саперных лопаток. Полезная в жизни вещь. И для работы, и для — на всякий случай. Спиртное. Две бутылки виски, пол ящика водки. А заодно спустил в машину две пятилитровые фляги простой воды. На всякий случай. Бензин всегда был в запасе. Пару канистр принайтовил, чтобы не бултыхались.

— Ну, я поехал, да? — сказал неуверенно, осматриваясь в прихожей — все ли взял? не забыл ли что-нибудь нужное и полезное? Жена вышла в прихожую, внимательно осмотрела его.

— Часы! Точно. Джи-шок на руку и еще титановые с автоподзаводом — на другую. И старую механику в карман.

— На голову что взял?

— Панама в машине. И шапка — это если что.

— Очки? Точно. Взял две пары темных и «поляроиды». Футляр сунул в боковой карман, шоркнул липучкой.

— Все.

— Ну, ни пуха тебе, ни пера, — вздохнула жена, пригорюнившись.

— К черту! — крикнул Алексей весело, сбегая вниз. Машина шла тяжело, но уверенно. Все-таки правильно он в свое время поднял ее на большие колеса. Его «бигфут» теперь мог пройти, где угодно и с каким угодно весом. даже если.

…

Потом были шашлыки. Ну, шашлыки и шашлыки. Тут даже и рассказывать нечего. Все понимают. И ночевка в том деревенском доме с протопленной печкой.

…

А через день он ехал домой, всматриваясь в утренний туман и ожидая, что вот-вот, вот прямо сейчас. Вот оно! Ну… Вот сейчас… Да? Но ничего не происходило. Малой скоростью доехал до своего подъезда. Долго сидел в машине и всматривался в окружающее. Примерял в уме, сравнивал. Вроде, все как было, как обычно. Ничего не изменилось. Бабки пасут внуков в песочнице. Нинка из второго подъезда одиноко курит на лавочке. Васёк снова безработный и ходит теперь побирается. Все, как было. Кажется… Опять, выходит, зря готовился? Опять — ничего? Медленно и устало поднялся домой. Стоял минут пять, прижавшись виском к двери, вслушиваясь и пытаясь расшифровать звуки. Наконец, тихонько открыл своим ключом, подсвечивая маленьким фонариком. Вошел в прихожую, посветил вокруг. Вроде, как было. И тут из кухни надвинулось в темноте коридора. Обхватило. Прижало так, что не выдохнуть. Громовой голос в самое ухо:

— А где же рыба-то, Лёшенька?

Тьфу! Вот же напугала. Теперь ему все таскать из машины обратно. … И все равно — надо быть готовым к любой неожиданности. Книжки про эти неожиданности неспроста пишут. Народ — он знает, понимает и чувствует.