Pop-принцесса - [60]

Позднее, когда мы уже подъехали к дому и сидели в автобусе перед крыльцом в темноте, и я видела папу в освещенном окне гостиной, сидящего перед компьютером, и мерцание телевизора на втором этаже в спальне родителей, свидетельствующее о местопребывании мамы, мое сердце в буквальном смысле слова заболело, так мне хотелось, чтобы сестра была рядом.

Сейчас я забежала бы в дом и бросилась наверх в нашу комнату. Я бы закрыла дверь на ключ и уселась на кровать Лаки, и рассказывая ей обо всем, придумывала бы разные пикантные подробности, только чтобы увидеть выражение глубокого потрясения на серьезном лице сестры. А потом я бы выслушала лекцию о том, какая я безответственная, и старалась бы успокоить ее тем, что дала бы ей насладиться своим любимым глупым занятием — она любила причесывать мои волосы, пока те не наэлектризуются, и заплетать их в косички. А потом я бы уснула с плеером в ушах в соседней кровати, а она бы читала, прикрепив к книге крошечный фонарик. Если бы можно было рассказать об ЭТОМ Лаки, может быть, осознание, что ЭТО произошло, не оставляло бы в душе ощущения пустоты, неловкости и одиночества.

Было ясно, что Лиам не хотел обсуждать ЭТО. После всего мы целых полчаса ехали молча до Девонпорта. Перекинулись парой слов, только когда я объясняла, как проехать к моему дому, и когда я сказала: «Переключи на другую станцию, пожалуйста».

Просто какая-то непонятная радиостанция под названием «Слушай рок, раз, два, три — ничего не говори» крутила «Форинер» с песней о том, каково делать это в первый раз. Пока происходило ЭТО, мы перемолвились лишь парой слов. Я спросила: «У тебя есть презик?» А Лиам спросил: «Ты уверена, что хочешь этого?» И в обоих случаях ответ был один и тот же: «Ага».

Почему так бывает: ждешь этого всю жизнь, а происходит все так быстро? В тот самый момент все было достаточно неплохо — небо, конечно, не упало на землю, — но было не страшно, не слишком нежно и чересчур быстро. Мы перестали целоваться, как только ЭТО произошло, и посмотрели друг другу в глаза, и тут вдруг ЭТО показалось таким интимным и странным, и неловким, что я отдала бы все, только бы повернуть часы назад, все что угодно, только бы его тело не лежало сейчас на моем.

Все закончилось очень быстро.

Если это такое особое событие в жизни каждой девушки, то почему мне было так грустно?

Не знаю, что мы должны были говорить друг другу, когда сидели в «фольксе», припарковав его перед моим домом. Может: «Бог ты мой, ты веришь, мы сделали это!» или «Позвонишь мне, хорошо?». Но мы упорно молчали. Слышно было только, как стучат мои зубы. С океана дул холодный ветер. Наконец-то, хоть какие-то слова.

— Там на полу, у тебя в ногах, валяется фланелевая рубашка, — сказал он.

Спасибо, как романтично. Я дотянулась до рубашки и стряхнула с нее грязь. Надевая рубашку, я старалась не обращать внимания на запах бензина и мускусный запах самого Лиама, которые проникли в зеленую фланелевую ткань.

А может, ни о чем и не надо было говорить.

Я вышла из автобуса. Лиам тоже выбрался и, достав мои сумки из-за сиденья, положил их на газон. Ну что ж, если он не собирался мне ничего говорить — даже «до свидания», — то и я не буду. Не заходя в дом, я пошла по деревянным мосткам в конце улицы по направлению к пляжу. Я еще не была готова к встрече с родителями. Невдалеке несколько парней стояли у небольшого костра, мне было видно, как они передают косяк по кругу. И тут я увидела среди них Чарльза! Только Чарльз носил такую шапку-»презерватив» кислотного темно-зеленого цвета, которая светилась в темноте. На секунду у меня возникло желание броситься к нему и утащить оттуда, отчитывая по дороге, типа «Не отпирайся, я все видела». Но лотом вспомнила, чем сама занималась меньше часа назад, и подумала: «Подлая лицемерка». I

Лиам пришел за мной на пляж. Как хорошо и спокойно мне стало, когда он подошел сзади и схватил меня в охапку. Словами не передать.

Я повернулась к нему лицом и прижалась. Он наклонился ко мне, и после всего того молчания, которое длилось вечность, мы поцеловались, как в кино со счастливым концом, — в лунном свете на берегу океана. Сердце билось так часто, что даже не знаю, как я смогла выдержать такой долгий поцелуй. И было непонятно, по-настоящему у нас это или нет, когда мы снова увидимся, почему мы не хотели говорить об ЭТОМ о НАС, о чем бы то ни было.

А может, этот поцелуй и вовсе не из кино со счастливым концом.

Ведь несмотря на то, что он нежно гладил мои волосы и позволял прижиматься лицом к его шее, все же, когда он поцеловал меня в последний раз перед тем, как вернуться к машине, мне показалось, что этот последний поцелуй на пляже был прощальным.

Я подождала несколько минут, пока не услышала, как «фолькс» трогается с места, и только тогда пошла к дому. Когда я зашла внутрь, Кэш залаял на меня, как на незнакомца. Я наклонилась, чтобы поднять его за лапы, умирая от желания приласкать его, но он не хотел меня признавать. Он обнюхал меня, а затем спрятался в угол и осуждающе смотрел на меня оттуда.

Папа поднял глаза от компьютера, посмотрел сначала на крашеные волосы, затем оглядел скелетообразную фигуру поп-принцессы.