Pop-принцесса - [62]

— Ага, — бросил Чарльз, — это было бы классно.

Папа закончил разговор следующим:

— Мы поживем вместе, пока мама не найдет работу и не сможет переехать.

— Ты можешь поехать со мной в турне, мам, — сказала я.

— Нет, Уандер. Но спасибо, что предложила. Позволив тебе заняться этой карьерой, я открыла ящик Пандоры. Жалею, что подтолкнула тебя к этому, но теперь, когда поезд разогнался, незачем его останавливать. И я не хочу быть мамой известной певицы, кочующей по стране в автобусе. Я хочу вернуться в Бостон, записаться к психологу и начать жизнь сначала.

Я не стала предлагать дважды, хотя подозревала, что маме понравилось бы, если бы я снова попросила ее поехать со мной. Сообщение о том, что мама планирует переехать в Бостон, было самым разумным из того, что я слышала от нее за последние годы.

Вот и все. Браку моих родителей пришел конец.

ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ

После семейного совета я пошла в свою комнату. Уселась на подоконник и стала смотреть на океан. Мне было тоскливо из-за развода родителей, а потом стало еще тоскливее оттого, что я, вероятно, была довольно-таки поверхностной девицей, раз меня больше огорчало расставание с Лиамом, чем разрыв родителей.

Почему он мне не звонит? Может, потому, что я вчера вела себя как шлюха? Чем я тогда думала, когда допустила, чтобы это произошло?

Звонок мобильника был включен на полную громкость, и я везде носила телефон с собой в кармане джинсов. И все же я ежечасно проверяла голосовую почту, даже несмотря на то, что огонек, извещающий о новом сообщении, не загорался. Так что пропустить звонок не было никакой возможности.

Я как раз надевала кроссовки, собираясь на пробежку по пляжу — расплата за вчерашний рулет из омара и жареную картошку (а еще за пачку печенья, которую я приговорила вчера в своей комнате) и вместо репетиций в танцклассе, — когда ко мне зашел Чарльз. К руке брата прилипла хорошенькая девочка, косящая под хиппи. У нее были длинные красивые светлые волосы и миниатюрная фигурка под тонким нарядом, похожим на индийское сари. У моего младшего братика есть девушка!

— Эми, познакомься, это моя сестра. Уандер, это Эми. Эми, это Уандер.

— Приветик, — Эми подняла свободную руку, приветствуя меня. — Я как бы тебя по телику видела, такая вот фишка. В жизни ты совсем другая, как бы… больше, что ли, ну и сама тоже.

Спасибо за комплимент, Эми. Я надела грузики (по полкило на каждую ногу) и туго завязала шнурки на кроссовках.

— Мы собираемся в «ДК». Пойдешь с нами?

Мне надо побегать, но я пройдусь с вами немного.

Я спустилась с ними вниз, и мы вышли из дома. Уже на улице Чарльз спросил:

— Ну, так что думаешь о решении предков? Давно пора, верно? Знаешь, они спали в разных комнатах с тех пор, как мама вернулась из Нью-Йорка.

Я подумала, что, может, не стоит выносить сор из избы при Эми, но не заметила на ее лице никаких эмоций, как будто она знала больше моего о том, что творится в семье Блэйков.

— А в Кембридже мама с папой так же относились друг к другу? — спросила я. — Не могу вспомнить, какими мы все были… раньше. Если бы Лаки была с нами, такого бы не случилось. Это бы ее так расстроило…

Чарльз остановился и посмотрел на меня жестко и зло.

— Не думаю. Лаки однажды сказала мне, еще когда я был в седьмом классе, что мама с папой разведутся и что им так будет лучше. Ты так себя ведешь, как будто ты единственный человек, который знал Лаки, будто только ты скучаешь по ней. Иногда меня просто тошнит от тебя!

Ты опираешься на память о Лаки, как на костыль. Ей бы это точно не понравилось. Почему бы тебе не отправиться на пробежку, Уандер Фэйк[4].

Он схватил Эми за руку и потопал прочь, а я осталась стоять с открытым ртом посреди улицы как громом пораженная.

Какого лешего он мне тут наплел? Я рванула к пляжу, но, не пробежав и четверти мили, развернулась и направилась прямо в «ДК». Чарльз и Эми сидели в уличном кафе и ели пломбир из одного стаканчика. Как хорошо, что мне не придется заходить внутрь. Мне совсем не улыбалось встречаться со своими бывшими сотрудниками в «ДК» во время этого неудачного «отпуска».

Я подошла к Чарльзу и сказала:

— Не понимаю, что я тебе такого сделала, что ты так злишься на меня.

Вы думаете, Эми поняла, что нам с Чарльзом надо обсудить кое-что с глазу на глаз? Ничего подобного — она осталась сидеть рядом с ним и просто уставилась в стол, будто говоря: «Ла-ла-ла, меня здесь нет».

— Сестрица, такое впечатление, как будто все плохое, что случилось в нашей семье, произошло только с тобой, — сказал Чарльз. — Когда умерла Лаки, ты думала, будто это твое личное дело и ты единственный человек, который любил ее, поэтому только ты страдаешь оттого, что она погибла. Хочешь правду? Может, я еще больше скучаю по ней, чем ты. Она была классной, а не такой, как… ты.

— О чем это ты?

— Ну, в первую очередь, она бы так дешево не продалась, как ты, и не исхудала бы так, что не узнать, и не выкрасилась бы в непонятный цвет, и не позволила бы себе появляться в клипах полуголой и петь чушь собачью ни о чем.

— Но ведь она собиралась заниматься тем же, что и я сейчас!

Чарльз повысил голос.

— Нет, не собиралась! Она играла на гитаре, она писала песни, она оставалась собой и никогда не позволила бы себе стать девочкой на побегушках у Кайлы. Лаки любила музыку, а не имидж поп-дивы. Ты же все время думаешь только о своей потере, а не о том, что Лаки погибла, когда ее жизнь только начиналась. Может, я и не был долбаным «Малышом» вместе с тобой и Лаки, но я знал ее гораздо лучше, чем ты можешь себе представить. Ты воображаешь, будто все трудности, с которыми ты столкнулась в жизни, были из-за Лаки, а не из-за того, что тебе духа не хватало с ними справиться, хотя папа с мамой готовы были на все, чтобы помочь тебе.