Понять Путина. Политика здравого смысла - [38]
Каждое из этих новых образований, определяя свою идентичность, побуждается — иногда подсознательно, но чаще осознанно — желанием противопоставить себя государствам, доминирующим в данном регионе. Для ASEAN конкурентами служат Китай и Япония (а впоследствии, возможно, Индия). Для Европейского Союза и Mercosur’a — это Соединенные Штаты, порождающие новых соперников, по мере того как они одолевают прежних.
В прошлые столетия даже не столь значительные преобразования приводили к масштабным войнам; войны, разумеется, случаются и в нынешней международной системе, однако они никогда не вовлекают великие державы в конфликт друг с другом. Ядерный век изменил как значение, так и роль силы, во всяком случае в той мере, в какой это касается взаимоотношений между ведущими державами. До его начала войны чаще всего вспыхивали из-за территориальных споров или доступа к ресурсам; победы добивались во имя усиления могущества и влияния своего государства. В наше время территориальный фактор как элемент государственного могущества утратил свою прежнюю значимость; технологический прогресс может гораздо сильнее укрепить мощь той или иной страны, чем любые территориальные приобретения. Сингапур, у которого нет практически никаких ресурсов, за исключением интеллектуального потенциала населения и его лидеров, обладает куда большим доходом в расчете на душу населения, чем намного более крупные и щедро одаренные ресурсами страны. При этом он частично использует свое богатство для создания — по крайней мере в местном масштабе — впечатляющих вооруженных сил, призванных остудить пыл алчных соседей. В сходном положении находится и Израиль.
Обладание ядерным оружием снизило вероятность войн между ядерными державами — впрочем, это утверждение вряд ли останется верным, если продолжится расползание этого оружия среди стран с иными представлениями о ценности человеческой жизни или еще не знакомых с его разрушительной силой. До наступления ядерной эры государства вступали в войны, считая, что последствия поражения или даже компромиссного решения менее приемлемы, чем сам конфликт; именно такой ход рассуждений привел Европу к Первой мировой войне. Но если речь идет о ядерных державах, такой выбор разумен только в самых безнадежных случаях. Большинство лидеров основных обладающих ядерным оружием стран убеждено, что последствия ядерной войны будут более тяжелыми, чем последствия уступок, необходимых для достижения компромисса [между конфликтующими сторонами], и даже, возможно, чем последствия поражения. Парадокс ядерной эры заключается в том, что увеличению ядерного потенциала — и, следовательно, общей военной мощи — неизбежно сопутствует уменьшение желания ею воспользоваться.
Все другие формы могущества также претерпели революционные изменения. До конца Второй мировой войны государственная мощь была относительно однородной: ее составляющие — военная, экономическая или политическая — дополняли друг друга. Общество не могло быть сильным в военном отношении без того, чтобы не занимать лидирующего положения в остальных областях. Однако во второй половине XX века различные волокна этого каната явно начали расплетаться. Отдельные государства внезапно обрели мощную экономику без заметного увеличения армии (например, Саудовская Аравия) или развили огромную военную мощь вопреки явно стагнирующей экономике (свидетельство тому — бывший Советский Союз).
В XXI столетии, похоже, эти волокна сплетаются вновь. Судьба СССР показала, что односторонняя установка на военную мощь не может обеспечить стабильности, особенно в век экономической и технологической революций, когда посредством современных коммуникаций в каждый дом на планете входит отчетливое осознание огромного разрыва в уровне жизни [в различных странах]. Вдобавок на глазах всего лишь одного поколения наука совершила такой скачок, какого не делала за всю историю человечества. Компьютер, интернет и растущие возможности биотехнологии придали техническим и прикладным наукам такую свободу действий, о которой не могли и помыслить предыдущие поколения. Передовая система технического образования стала условием роста государственной мощи в длительной перспективе. Ныне она играет роль мускулатуры и жизненной энергии в теле общества; без нее увядают все остальные виды могущества.
Глобализация распространила власть экономики и технологий по всему миру. Возможность мгновенной передачи информации сделала решения, которые принимаются в одном регионе, заложниками решений, принимающихся в других частях мира. Глобализация привела к беспрецедентному, хотя и неравномерному процветанию, и необходимо еще выяснить, не ускоряет ли она кризисные явления с таким же успехом, с каким порождает всеобщее благоденствие, не создает ли она тем самым предпосылки глобальной катастрофы. Помимо этого, глобализация — при всей ее неизбежности — может привести и к нарастанию гнетущего ощущения бессилия, поскольку решения, влияющие на судьбы миллионов, выходят из-под контроля местных властей. Возникает опасность того, что современные политики могут не совладать с изощренным характером экономики и технологии…
В своей новой книге «Мировой порядок» Генри Киссинджер анализирует современное состояние мировой политики и приходит к неутешительному выводу о провале единой системы баланса сил и необходимости реконструкции международной системы.
В этом томе мемуаров «Годы в Белом доме» Генри Киссинджер рассказывает о своей деятельности на посту советника по национальной безопасности президента США Ричарда Никсона, об изменениях в европейской политике США и о начале работы над договором ОСВ, об арабо-израильском конфликте и о первых шагах навстречу Китаю.
В 2017 году нейронная сеть AlphaZero стала самым лучшим игроком в шахматы. Зная лишь правила игры, она смогла разработать уникальную выигрышную тактику всего за 4 часа. Спустя три года программа искусственного интеллекта в Массачусетском технологическом институте смогла решить более сложную задачу – разработать новый вид антибиотика, халицин. Он способен уничтожать бактерии, устойчивые ко всем остальным лекарственным препаратам. Программное обучение проникает во все сферы жизни: его используют в транспортной отрасли, медицине, торговле, финансах, правоохранительной деятельности и других областях.
Генри Киссинджер написал книгу о стране, которую хорошо знает и которой помог сформировать отношения с Западом. Автор изучает ключевые моменты китайской внешней политики — с древнейших времен и до наших дней, и рассказывает о «внутренней кухне» китайской дипломатии. Опираясь на свой богатый опыт общения с китайскими лидерами — Мао Цзэдуном, Чжоу Эньлаем и Дэн Сяопином, Киссинджер размышляет о том, какое влияние каждый из них оказал на судьбу современного Китая, а также делает собственные прогнозы о глобальном соотношении политических сил в XXI веке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этом томе мемуаров «Годы в Белом доме» Генри Киссинджер рассказывает о своей деятельности на посту советника по национальной безопасности президента США Ричарда Никсона, о прорыве в отношениях с Китаем, о новой странице в отношениях с Советским Союзом и о трудных переговорах по завершению Вьетнамской войны.
1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
В центре эстонского курортного города Пярну на гранитном постаменте установлен бронзовый барельеф с изображением солдата в форме эстонского легиона СС с автоматом, ствол которого направлен на восток. На постаменте надпись: «Всем эстонским воинам, павшим во 2-й Освободительной войне за Родину и свободную Европу в 1940–1945 годах». Это памятник эстонцам, воевавшим во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии.
Правда всегда была, есть и будет первой жертвой любой войны. С момента начала военного конфликта на Донбассе западные масс-медиа начали выстраивать вокруг образа ополченцев самопровозглашенных республик галерею ложных обвинений. Жертвой информационной атаки закономерно стала и Россия. Для того, чтобы тени легли под нужным углом, потребовалось не просто притушить свет истины. Были необходимы удобный повод и жертвы, чья гибель вызвала бы резкий всплеск антироссийской истерии на Западе. Таким поводом стала гибель малайзийского Боинга в небе над Украиной.
Ричард Пайпс – патриарх американской политологии, многие годы он являлся директором Исследовательского центра по изучению России при Гарвардском университете. Написал несколько десятков книг и несколько сот статей по истории СССР и проблемам современной российской жизни.В своей новой книге Ричард Пайпс пишет о том, что происходит сейчас в нашей стране. По мнению Пайпса, современные россияне чувствуют себя изолированными от остального мира, точно не знают, какую модель развития выбрать, и пытаются компенсировать свое смятение жесткими высказываниями и действиями.
Исраэль Шамир — израильский журналист, писатель и переводчик. Он является автором нескольких десятков книг, а также известен тем, что курирует публикацию документов сайта Wikileaks в «Русском Репортере».В книге, представленной вашему вниманию, И. Шамир показывает, как строится новая политика Владимира Путина после присоединения Крыма к России, событий на юго-востоке Украины и санкций Запада против российского государства и его представителей. Путин показал себя, пишет Шамир, как мастер «асимметричных ответов»: пока западные политики разглядывали на карте Славянок и Горловку, Путин обошел противника с востока на карте мира и одержал блистательную победу, заключив гигантский газовый контракте Китаем.Если в результате газовой сделки выстроится союз Берлин — Москва — Пекин, мир станет иным, Россия возродится как мировая держава.
Эдвард Лукас — британский журналист и публицист, бывший шеф бюро «The Economist» в Москве. Российскому читателю он известен своей книгой «Новая холодная война. Как Кремль угрожает России и Западу».В книге Э. Лукаса, которая представлена вашему вниманию, автор продолжает разговор, начатый в «Новой холодной войне». Он затрагивает все сколь-нибудь значимые темы, связанные в последнее время с Россией и политикой Путина, — украинские события, санкции Запада против России, ужесточение внутренней политики Путина и даже угроза Третьей мировой войны оказываются в центре внимания автора.Позиция Э.
Дмитрий Саймс — американский политолог советского происхождения. В США он работал советником президента Никсона по вопросам внешней политики, сейчас возглавляет Никсоновский центр и является издателем журнала «The National Interest».В своей новой книге Дмитрий Саймс анализирует политику Владимира Путина за последние годы. С определенными оговорками он считает ее обоснованной, а действия администрации Обамы, напротив, поспешными и часто выходящими за рамки здравого смысла.Отдельно он рассматривает политику Евросоюза, который ведет себя так, будто бы Россия является его частью, оценивая ситуацию в ней с точки зрения демократических стандартов ЕС.