Понимать риски. Как выбирать правильный курс - [5]

Джастин Клейбин, 26-летний регбист и пожарник-доброволец, наблюдал разрушение башен-близнецов с противоположного берега Гудзона. Вместе со своей пожарной частью он сразу же направился к месту трагедии, которое позднее получило название Ground Zero. После пережитых эмоциональных потрясений он решил отказаться от полетов на самолетах. Месяц спустя он с подругой отправился в путешествие по Флориде – на автомобиле. Их пикап успешно преодолел расстояние в тысячу миль. Но на обратном пути они услышали громкий хлопок. Оба передних колеса оказались повернутыми вовнутрь, подобно лыжам у лыжника, тормозящего плугом. Поперечная рулевая тяга, обеспечивающая связь рулевой колонки с колесами, сломалась, что сделало дальнейшее движение машины вперед невозможным. Им повезло, что поломка произошла при въезде на парковочную площадку в Южной Каролине. Если бы тяга сломалась несколькими минутами ранее, когда они ехали по шоссе со скоростью 70 миль в час, то, скорее всего, Клейбин и его подруга присоединились бы к тем несчастным путешественникам, которые лишились жизни из-за того, что стремились избежать рисков пользования воздушным транспортом.

Террористы наносят удар дважды. Сначала они нападают на нас, используя физическую силу, а затем последствия террористической атаки оказывают воздействие на наш разум. Их первый удар привлекает к себе все наше внимание. Миллиарды долларов тратятся на создание гигантских бюрократических организаций, включая Агентство национальной безопасности, и на новые технологии, такие как устройства объемного сканирования, позволяющие обследовать любые участки тела, скрытые под одеждой. Второй удар, напротив, остается практически незамеченным. Когда я беседую об управлении рисками с работниками международных разведывательных служб и агентств по борьбе с терроризмом со всего мира, от Сингапура до Висбадена, то они неизменно высказывают удивление, так как никогда даже не задумывались о таком воздействии. Усама бен Ладен однажды с удовольствием объяснял, как мало денег он потратил на причинение США такого огромного ущерба: «Аль-Каида» израсходовала на эту атаку 500 тыс. долларов, а Америка в целом потеряла – по самым низким оценкам – более 500 млрд долларов, то есть каждый доллар «Аль-Каиды» причинил ущерб в один миллион долларов»{9}. Трудно предотвратить атаки террористов-самоубийц, намного проще не допустить появления опасных, основанных на страхах реакций, которые они влекут за собой. Какую именно особенность нашей психологии используют террористы? Дело в том, что события, вероятность которых достаточно низка, но в которых внезапно гибнет много людей, – это так называемые «пугающие» риски{10}. Они приводят в действие подсознательный психологический принцип:

В случае одновременной гибели многих людей возникает чувство страха и стремление избежать подобных ситуаций.

Заметьте, в данном случае это не страх смерти как таковой. Он ассоциируется с особым видом смерти – всем вместе одновременно или в течение короткого периода времени. Когда многие люди одновременно гибнут в результате захватывающего события, как это было в ходе атаки 11 сентября, это вызывает особую тревогу. Но когда такое же или даже большее количество смертей распределено во времени, например гибель людей в результате автокатастроф, то чувство страха, которое мы испытываем по этому поводу, намного слабее. В США, где в дорожно-транспортных происшествиях ежегодно гибнет около 35 тыс. человек, не многих беспокоит смерть в результате ДТП. Психологическое значение здесь имеет не то обстоятельство, что люди, как иногда утверждается, контролируют ситуацию, когда едут в машине, и не контролируют ее, когда летят в самолете. Пассажир, сидящий рядом с водителем, не говоря уже о пассажирах на заднем сиденье, также не контролирует ситуацию, однако все эти люди испытывают мало страха. Мы не боимся умереть в череде ежедневных дорожных инцидентов; мы боимся умереть внезапно вместе со многими другими людьми. Мы боимся редких аварий на атомных электростанциях, а не постоянного потока смертей, вызванных загрязнением воздуха электростанциями, работающими на каменном угле. Мы начинаем бояться пандемии свиного гриппа, услышав прогноз о возможных десятках тысяч смертельных исходов – который никогда не сбывается, – но при этом мало кто боится оказаться в числе тех десятков тысяч людей, которые действительно умирают каждый год от обычного гриппа.

Чем вызвано такое отношение людей к рискам? В истории человечества возникновение подобного страха, вызванного одновременной гибелью многих людей, вероятно, было рациональной реакцией. На протяжении большей части нашей эволюции люди объединялись в немногочисленные группы охотников и собирателей, численность которых обычно составляла от 20 до 50, редко более 100 человек; подобные объединения продолжают существовать и в наши дни. В небольших группах внезапная потеря многих человек могла повысить риск стать жертвами хищников или погибнуть от голода и, таким образом, угрожала выживанию оставшихся в живых{11}. Но то, что было рациональным в прошлом, не остается рациональным сегодня. В современных обществах выживание индивида больше не зависит от поддержки или защиты со стороны малой группы соплеменников. Однако соответствующая психологическая реакция у человека по-прежнему может легко проявляться. В наши дни реальные или воображаемые катастрофы обладают способностью вызывать у людей панические реакции.