Понь бледный - [13]

— Наверно… — Пинки Пай наморщила лоб, отчего язык опять вывалился изо рта, — Ну да, наверно. Ну конечно помогает!

— А когда в последний раз ее магия помогала вам?

— Ну… Это было… Это было…

Пинки Пай так задумалась, что даже перестала прыгать. Огромные голубые глаза уставились на Сталина озадаченно. Как если бы он предложил ей кекс с углем, посыпанный песком вместо сахарной пудры.

— Ты рассказывала, что в детстве тяжело работала на каменных фермах, — сказал ей мягко Сталин, — Помогала ли вам тогда магия?

— Не помогала! Было ужасненько тяжело! Аж уффф-ф-ф, как тяжело!

— Значит, единороги не спешат помогать тем, кто тяжело трудится? Только своим друзьям?

— Да нет же, глупый Сталион! Твайлайт помогает всем!

— Она помогла заживить поврежденное крыло Рэйнбоу Дэш, когда та лежала в больнице?

— Не-а, — замотала головой Пинки Пай, — Но она принесла ей книжку!

— Может, она помогала умирающим от усталости пегасам поднять на небесный завод воду из озера?

— Это работа пегасов!

— А сбор урожая?

— Это работа пони!

— В чем же работа единорогов?

— Ну-у-у-уу… — Пинки Пай попыталась наморщить лоб еще сильнее, отчего ее кудрявый розовый хвост едва не переполз на загривок, — Они читают книжки! И делают всякие прикольные штуки! Ну и вообще… Вообще… Вообще… Уффф!

— Работа — это не прихоть, — веско сказал Сталин и впервые обогнал Пинки Пай, воспользовавшись тем, что та замерла статуей, — Работа — это необходимость. Это социальный долг, который ты выполняешь в обмен на благо. Если твой долг — читать книжки и иногда делать в помощь друзьям «всякие прикольные штуки», это говорит только об одном…

— О том, что надо съесть коврижку? О том, что банановый крем полезнее яблочного? О том…

— О том, что их материальные блага не заслужены и получены путем эксплуатации прочих классов.

Пинки Пай выглядела ошарашенной — как колхозный ишак, над которым пронесся, утробно ворча двигателями, гигантский дальний бомбардировщик.

— Ты хочешь сказать, что яблочный крем все-таки полез…

— Ваши единороги — социальные трутни и дармоеды, — сказал Сталин.

Сказал тяжело, веско, не оставляя собеседнику пространства для спора.

— Эй! Твайлайт спасла весь город, починив плотину! — негодующе воскликнула Пинки Пай, сделав огромный прыжок на месте, — А что такое трутень? А они вкусные? А бывают трутни с сахарной ватой? Тр-тр-трррр!

— Хозяин магазина тоже спасает свои товары при пожаре, — Сталин пожал бы плечами, но его нынешнее тело не было способно изобразить этот жест, — Личная выгода, не более того.

— Твай прогнала вредину Трикси!

— Естественная конкуренция капиталистических хищников.

— Твай убрала лишних Пинки, после того, как я размножила себя в волшебном озере!

— Личная выгода. Сотня Пинки Пай уничтожила бы ваш Поннивилль под корень.

— Она помогает нам в Зимней Уборке!

— Раз в год, и то, выполняя функции управленца, а не рабочего, — Сталин покачал головой, — В тех местах, откуда я родом, она бы никогда не получила переходящее красное знамя на своем участке.

— Ух ты и бука, Сталион!

— Не люблю социальных паразитов, товарищ Пинки. Слишком много от них выходит бед.

— Товарищ! — мордашка Пинки Пай растянулась в такой широкой улыбке, что Сталин опасливо на нее покосился, — Я твой товарищ, да? Уиии! Товарищ! Я так и знала! Это почти как друг, правда? Почти-почти-почти?

Сталин мысленно улыбнулся простодушию розовой пони. Несмотря на ее бесконечные ужимки и утомительный темперамент, он успел привязаться к Пинки Пай за минувшие часы. И даже в какой-то мере чувствовал свою ответственность за ее судьбу. Она заслуживала помощи. А не подачек под вывеской лицемерной дружбы.

— Это даже лучше. Друзья помогают лишь друг другу. Как Твайлайт Спаркл помогала изредка тебе. Товарищи же помогают другим товарищам. Даже тем, с которыми не знакомы. Понимаешь? Если в городе будут жить одни товарищи, это значит, что все будут помогать всем. Независимо от того, кого называют друзьями. Другом можно быть лишь для некоторых. А быть товарищем — значит, быть другом для всех.

— Но… Это же не так! Все пони города — мои друзья! И все помогут мне!

— Разве? — оказывается, его тело умело иронично приподнимать бровь, — Тогда кто тебе помог, когда твои лучшие друзья обидели тебя и обманули, не придя на вечеринку? Кто пришел к тебе, когда тебе было плохо?

— Мадам Мука! — воскликнула Пинки Пай, — Она ужасно милая! Иногда мы ходим гулять!..

— А из пони?

— Никто не помог, — она закусила губу и в мгновение будто бы стала ниже ростом, — Но я… Я…

— Подумай об этом, — посоветовал Сталин, — И подумай о том, кто тебе друг, кто товарищ, а кто просто постоянно находится рядом. Знаешь, в чем самая лучшая маскировка?

— В грязи! В большущей луже грязи!

— Самая ловкая маскировка — в словах. Иногда не хватает жизни, чтоб понять, какое слово за каким прячется…

Дальше разговор прервался сам собой — они подошли к крыльцу дерева-дома. Постучать никто не успел. Дверь распахнулась сама собой.

И Сталин почти не удивился, увидев на пороге дракона. Он сразу понял, что это дракон, хотя прежде ничего подобного не видел. Этот дракон выглядел не так внушительно, как его сородичи из рисунков к детским сказкам. Он был сопоставимого с обычным пони размера, но держался вертикально на двух лапах и оттого казался выше. Большие зеленые глаза с кошачьим зрачком, ухмылка на чешуйчатой морде, милый фиолетовый окрас… Наверно, этот дракон мог показаться кому-то безобидным, даже милым.