Помпа - [25]
Второй раз привалило Юльке счастье! Второй раз Пётр доверил ей ЛИЧНОЕ задание. Значит, заслужила.
Найти автопарк оказалось не трудно. У первой же колонки, как только дом Лукьяненок остался позади, маявшиеся в ожидании воды девчонки закричали:
— Во-он по шоссе ступай! Машины под навесом увидишь…
Юлька пошла. Сперва их изюмовской дорогой, потом по обочине шоссе. С ярко-синего, без единого облачка, неба вовсю палило солнце. Огненными точками пламенели среди пожелтелой травы маки, сливаясь вдали в красные полосы. Очень приятно пахло с виноградников и неприятно от асфальта.
Цок-цок-цок! — простучали сзади копыта.
Рыжая лошадёнка, встряхивая боками, нагоняла девочку. Юлька посторонилась. В смешной, похожей на корзинку с двумя колёсами повозке сидел кто-то небольшой, крикнувший приветливо:
— Москвичке почтеньице! Лезь в бедарку. Куда строчишь?
Это был бригадир школьников на винограднике, Иван-Муха.
— Мне в парк. Автомоторно-тракторный. По неотложному делу, — приврала Юлька для важности.
Лошадёнка остановилась. Юлька с трудом вскарабкалась в бедарку. Иван-Муха вежливо сказал лошадёнке:
— Но, пожалуйста!.. — И та бойкой рысцой потащила бедарку по шоссе.
Конечно, обидным казалось, что их то и дело обгоняют грузовики, легковые машины, даже черепахи-мотороллеры. Но лошадёнка трюхала и трюхала, сидеть было высоко, удобно, весело — как в цирке. И Юлька осталась бы в восторге от поездки, если бы не одно позорное, по её мнению, происшествие: лошадёнка стала, покрутила хвостом… Запахло свежим навозцем. Иван-Муха же, переждав, невозмутимо повторил своё:
— Но, пожалуйста! — И когда они снова покатили, спросил: — А на что москвичке, извиняюсь, моторный парк треба?
Она ответила с деланным безразличием:
— Механика вызвать надо. Срочно. (Неплохо придумала!)
— О-о… Самого?
— Да. Вы, разумеется, в курсе, что положение на водохранилище остаётся аварийным? С водой.
— Факт, в курсе, — усмехнулся Иван-Муха. — Народ с поливками дюже бедует.
— На днях мы опробовали у себя на участке собственную артезианскую скважину. Необходимо срочно изготовить для помпы… для насоса — вы понимаете? — водофильтрующий клапан. (Это была несусветная чушь, но Юлька говорила с апломбом.)
Иван-Муха выслушал, моргая.
— Вот он, твой парк, — показал он не слишком почтительно кнутом. — Раз артезианская да ещё собственная — вылазь!
Слева от шоссе, шагах в ста, виднелись длинные навесы. Под ними темнели огромные невиданные машины, сновали люди, гасло и вспыхивало что-то, били металлом о металл. Перед навесами белела в беспощадных солнечных лучах вытоптанная площадка, громоздились горы бетонных плит.
Юлька сползла с бедарки, кивнула не то лошадёнке, не то её хозяину и энергично зашагала к навесу. Очки она, как назло, забыла, а слепящий огонь электросварки заставлял жмурить глаза, перекашивая лицо.
— Деваха, тебе куда? Кого?
Юлька и не заметила, что площадку огораживает проволока между серыми, как на винограднике, столбами, а в просвете стоит будка и возле неё, притулился на скамейке древний старикан в валенках, несмотря на жару.
— Механика… Мне слесаря. В общем, Женю.
— Механика? Того звать Карпенко Сергей Сергеевич. Женька! — заорал старикан пробегавшему к навесу щуплому парнишке с ведром. — Тебя спрашивают.
У парнишки были немыслимой голубизны глаза, льняной чубчик, он был весь яркий, как василёк в пшенице, и ведро с варом или смолой тащил играючи, с припляской.
— На кой? — спросил, улыбаясь, как ясно солнышко.
— Не на кой, а гражданочка молодая.
Юлька растерялась. Что, Пётр смеялся над ней? Она сказала высокомерно:
— Поручение. Вот. Для срочного изготовленья!
Женька поставил ведро, развернул листок, нахмурил белые, как овсяные колоски, брови.
— От Петра, что ль? Его рука.
— От Лукьяненко Петра Фёдоровича!
— Ты ему родня, что ль?
— Это тебя вовсе не касается! — вспылила Юлька. — Да, я ему родная сестра.
— Ладно. Мур-мур… Клапан? Сточим. В обед! Дюйм с четвертью? Так. Шарик? С шарикоподшипника. Есть! Брын-трын…
Приплясывая, Женька схватил ведро, бумажку сунул в нагрудный карман синей ковбоечки, а Юльке приказал:
— Жди здесь. Не. Лучше гуляй. Придёшь через два часа. Без опозданья. В обед выполню. Гуд бай!
— Гуд бай! — машинально повторила Юлька.
Таким манером юный ученик слесарей Женька Румянцев выставил Юльку с территории совхозной машинно-тракторной станции, и вовремя. Потому что от навеса, где стояли, словно готовые к бою, тракторы и бульдозеры с блестящими плугами, вдруг отделилась большущая фигура в комбинезоне, и зычный голос дяди Феди, Фёдора Ивановича, прогремел:
— Племяш, ты-то как сюда попала?
Юлька поспешно сделала вид, что не слышит, и быстренько ретировалась мимо старикана-сторожа.
Гулять два часа… Эх, часов нету! Ан нет, вон они — большие, чёткие, светятся под навесом. Ровно двенадцать. А где гулять? Под жгучим солнцем? Дудки… Домой возвращаться? Только придёшь, и назад…
Юльку осенило. Виноградники, где проверяет филлоксеру Галя, в этой же стороне, близко. Айда туда!
Обычно бывает так: соберутся где-либо девочки и мальчики, девочки держатся своей стайкой, мальчики — своей. Но те и другие чутко прислушиваются друг к другу.
