Помойник - [7]

— А кто им помешает? Не ты же. Украдут — и глазом не моргнут, — ответил за меня дед Спиря. — Вороватый народ, в точности как наш.

Разговор моих соседей по палате продолжал проистекать примерно в том же русле. Не вступая в него, я, зевнув, лег на кровать и повернулся лицом к стене.

В армии я служил на севере в морской авиации в технической службе аэропорта. Иногда в выходные, покидая часть, я отправлялся на берег моря. Вот и сейчас мне хотелось побродить в одиночестве по берегу холодного северного моря.

Если у меня еще теплилась надежда, что я останусь с Мариной и буду, как и раньше, жить у нее, то после обеда и она полностью исчезла.

Марина пришла во второй половине дня. Опустилась на скрипучий стул, стоящий возле моей кровати, и, чтобы подчеркнуть важность момента, положила ладонь мне на руку.

— Прежде всего, Володя, как твое здоровье? — с придыханием спросила она. — Как ты сам?

— Гораздо лучше.

— Ты говоришь это серьезно?

— Разумеется.

— Тогда отлично. Володя, нам нужно с тобой объясниться, — выдержав паузу, многозначительно произнесла Марина. — Понимаешь, твоя травма и то, что у тебя проблемы с работой — ерунда. Это не играет никакой существенной роли. Все дело в том, что я встретила человека, которого полюбила. Он меня — тоже.

— Так вот сразу?

— Нет, не сразу. Если откровенно, то познакомились мы еще несколько месяцев назад. Но я не решалась тебе об этом сказать. Я проверяла свои чувства.

Марина — миниатюрная шатенка с блестящими карими глазами — имела весьма миловидную внешность. Но в ее лице присутствовала некая неуловимая неправильность. Что это была за неправильность, я понял только сейчас, когда из больничного окна на нее падал рассеянный зимний свет. Заключалась она в полной симметричности правой и левой стороны лица Марины. Встречалось такое нечасто.

Ведь как обычно бывает у всякого нормального человека, включая женщин? Один глаз, как будто, без изъянов, на другой же дождевой тучей нависает оплывшее веко. Одна бровь тонкая и с изгибом, другая — толстая и прямая. Одна ноздря больше, другая — меньше, но зато с торчащими из нее волосками. Одно ухо сидит выше и прижато к голове, другое — ниже и оттопырено. В одной половине рта зубы есть, хоть и не все, в другой — вообще не предвидится. Бородавка и та, зараза, располагается не по центру, а обязательно где-нибудь на щеке, сбоку от искривленного носа.

Конечно, я преувеличиваю, но в целом — верно. Словом, нет и намека на порядок и гармонию в лице нормального человека.

— Почему ты молчишь?

— Я слушаю.

— Мне показалось, Володя, что ты куда-то отъехал, — упрекнула меня Марина.

— Если отъехал, то недалеко.

— Ну, неважно. В общем, мы с Денисом решили, чтобы он перебрался жить ко мне. Зачем ему по углам скитаться?

— Действительно, зачем? — согласился я. — Кстати, кто он?

— Денис родом с Украины, из Тернополя. В Москве у него маленькая фирма — что-то там связанное с вывозом мусора. Но по образованию он инженер-технолог.

— Ясно.

— Поэтому, Володя, извини. Боюсь, что ты не сможешь больше жить у меня. Я прекрасно к тебе отношусь. У нас с тобой были незабываемые часы. Но время идет и все меняется. Потом, если уж говорить начистоту, то мы никогда по-настоящему не любили друг друга, — грустно улыбнувшись, произнесла Марина. — Мне пора. Денис, наверное, заждался. Я привезла тебе бутылку красного марочного вина. И вареную курицу. Съешь обязательно, вкусная! Со специями! В жиле! Значит, я побежала. Пока. Счастливо, и не унывай!

У дверей палаты она остановилась и оглянулась. Кивнула мне и моим соседям и пожелала всем скорейшего выздоровления.

— Тебе, Володя, еще повезло, что твоя Марина на проверку оказалась порядочной женщиной, — заметил Коля после ее ухода.

Сегодня сглупа я изменил своему правилу и разговаривал с Гариком и Мариной не в курилке, как с сестрой Шурой, а в палате. Тем самым я дал обильную пищу для пересудов своим скучающим соседям. Придется мне теперь расплачиваться за эту оплошность, выслушивая их разоблачительные речи.

— Знаешь, как они, бывает, морочат голову нашему брату? Просто караул! — продолжал Коля. — У одного моего дальнего родственника Герберта жена была. Так обобрала бедолагу до нитки. Да еще рога ему наставляла, с кем не попадя. Хоть и наша, татарка по национальности. А твоя Марина курицу вон привезла, вино марочное и сказала все прямо, без утайки: так, мол, и так — отвали, парень, я полюбила другого.

— Что ему толку от этой ее правды? Изменяла бы где-нибудь потихоньку — какая трагедия? — заявил дед Спиря, от переизбытка чувств приподнимаясь на кровати.

— Категорически с тобою не согласен. Правда — всегда лучше вранья, — возразил Коля.

— Это как посмотреть. Потому как от этой правды человеку жить больше негде. Но если бы, скажем, они состояли в законном браке, тогда Володя мог бы начать качать свои права.

— По закону сожитель тоже имеет некоторые права, — буркнул Коля, поглаживая гипс на руке.

— Вот именно — некоторые, — хмыкнул дед Спиря.

— Ладно, довольно меня обсуждать. Нашли себе маленького мальчика, — вспылил я. — И без вас на душе муторно. Вы на самих себя лучше поглядите. Сами звезд с неба не хватаете. Один разругался со всей своей родней. Второй, бизнесмен недоделанный, не знает, как расплатиться за взятый кредит. Но вот обсуждать других вы мастаки.