Помойник - [47]

Ко мне, тяжело ступая, приблизился какой-то человек в серых вельветовых джинсах и обутый в тяжелые кожаные ботинки. В таких ботинках любили ходить скинхеды. Но откуда могли они здесь взяться? Что понадобилось им на мусорном полигоне? Не фашистская же атрибутика? Не брошюры же с речами Гитлера и Геббельса?

Хотя, стоп. Скинхеды вели войну с бомжами. Как явлением, позорящим лицо нации. Очевидно, они сегодня устроили налет на это поселение обитателей свалки. Меня же приняли за одного из них. Из-за моего потертого ватника и резиновых сапог. Замаскировался, называется! Впрочем, так маскируется добрая половина населения нашей страны.

Человек в тяжелых ботинках склонился надо мной и принялся пристально изучать. Потом, смачно сплюнув, двинул меня ногой под ребра, в печень.

Я застонал и согнулся еще сильнее, чувствуя острую боль во всем теле.

— Шевелится, голубчик, — с усмешкой произнес человек.

Я его узнал. Узнал по голосу, хотя слышал его до этого лишь однажды. Когда он переругивался с тетками, торговавшими овощами на площади возле поселкового магазина. Это был вовсе не скинхед, а тот скуластый водитель, который возил Кривоноса на «КамАЗе».

— Что с ним сделается? Он, сукин сын, у нас живучий, — заметил сам Генка, подойдя к своему водителю. — А ты, помнится, говорил, чтоб я не бил его лопатой. Но нашего Вовочку хоть ломом охаживай — ему все нипочем будет. Подожди, он нам еще спасибо скажет. За закалку организма.

Конечно, приятно получать столь лестные отзывы в свой адрес. Только бы вот не приняли бы они эти слова как призыв к действию и не начали бы на самом деле охаживать меня ломом. Несмотря на то, что, по мнению Кривоноса, я обладал поразительной живучестью, подобное испытание вряд ли бы выдержал.

— Так-то оно так. Но рискованно. Вдруг он еще окочурится, — заступился за меня его дружок. — Нам же сперва требуется с ним серьезно потолковать.

— Правильно, Свисток. Не учел. Сейчас и потолкуем с Вовочкой. Пока он живой, — согласился тот. — Давай помоги мне. Бери его под мышки.

Вдвоем они, кряхтя и переругиваясь, подтащили меня к высокой березе, росшей поблизости. И усадили, прислонив спиной к ее стволу. Под березой пологой горкой лежал снег, покрытый заледенелой коркой. Снег, естественно, незамедлительно забился в голенища моих сапог.

— Погодите, ребята. Одну минуту. Я подложу под него фанерку, — подскочил к нам Басмач. До этого он стоял вместе с Кастрой в стороне, у хибары.

— Ничего, обойдется. Не депутат, блин, сельсовета. Возможно, что зад ему вообще больше не понадобится. Зачем беречь то, что уже не пригодится? — заявил Кривонос, отобрал у Басмача кусок фанеры и зашвырнул ее далеко за кусты. После, нагнувшись, прицелился и залепил мне кулаком в правый глаз. — Это тебе, Вовочка, за тот прошлый раз. Помнишь? Но, учти, это только разминка.

— И у меня, Вова, есть к тебе разговор, — сказал его дружок и, без всякой подготовки, двинул меня кулаком в левый глаз. Удар скуластого водителя оказался сильнее, чем у Генки. От него моя голова вильнула на бок, а из глаз посыпались искры.

В ответ я попытался лягнуть его ногой, но не достал. Водитель успел во время отпрянуть.

— Но-но, не брыкайся, как жеребец. Арабский скакун, понимаешь, нашелся. Не то мы и ноги тебе свяжем, — грозно предупредил он.

— Извини, Вовочка. Позабыл познакомить тебя с моим товарищем. Закрутился. Рекомендую — Паша Свисток. Честнейшей души человек. Между прочим, ты ему тоже насолил, — сообщил Генка.

Я подумал, ударит ли Паша Свисток меня еще раз ради знакомства? Вероятно, что да. Вот только куда? Оба мои глаза уже были подбиты. Нижняя губа — тоже. Побаливала ушибленная печень. О затылке и вспоминать не хотелось. Впрочем, наверное, для творческого поиска — это была не помеха.

Однако скуластый водитель проявил благородство и воздержался пока от нового рукоприкладства.

— Ребята, вы его того, не шибко бейте. Он весь из себя хворый. Просто страсть! Выпить даже, бедняга, не может. Говорит, что недавно выписался из больницы, — кашлянув, попросил Басмач.

— Да, вы уж того, не увлекайтесь. Он, Гена, невредный парень, — присоединилась к нему Кастра. — Принес мне сегодня две бутылки водки и полбатона колбасы. Правда, колбасы этой у нас хоть завались. Целая коробка и немного во второй. Покойный Крохля еще раздобыл. Мы всю неделю ее ели, ели — объелись.

— Заткнитесь! Причем тут его хвори?! Причем тут ваша колбаса?! У меня от вас, недоумки, голова кругом идет! Не встревайте не свое дело! — осек их Кривонос.

— Колбасу эту пускай жрут сами. А его две бутылки пускай отдадут нам, — заметил Паша. — Промочили бы сейчас себе горло.

— Две не получится. Одну мы уже выпили, — ответила Кастра.

— Устал я, пока копал могилу для Крохли. Подкреплялся, значит, — пояснил Басмач. — А от колбасы вы зря отказываетесь.

— Хватит про колбасу! Достали меня своей колбасой! — вспылил Кривонос. — Ну, скажи на милость, что за народ?! Сами уже выпили! Нет, чтобы подождать начальство! Смотри, Вовочка. Они пьют, буянят, обманывают. Но требуют к себе доброго и гуманного отношения! Дрянь, а не народ!

— Но мы… — попробовал что-то сказать Басмач.