Помойник - [23]
— Да ты рехнулся, мужик! Как у тебя с головой?! Откуда ты берешь такие цифры! Все дядино добро вместе с квартирой стоит намного меньше, — возмутившись, заметил я.
— Ну, предположим, не меньше, — возразил мужик. — Ничего, Вова. Наскребешь где-нибудь, не маленький. Советую, пораскинь лучше мозгами.
— А у вас есть его долговая расписка?
— Какая к шутам долговая расписка? Я приду к тебе за деньгами ровно через неделю. Ты давай уж, не заставляй нас прибегать к крайним мерам. Мы этого не любим, — произнес он, развернулся и разболтанной походкой направился к лестнице.
Я был в полном замешательстве. Не найдя мужику слов для достойного ответа, я продолжал стоять истуканом в дверном проеме.
Шутка ли сказать — десять тысяч долларов. Я не обладал такими деньгами. Но если бы и обладал, то с какой стати должен был платить за своего дядю? Эдак любой прохвост с улицы может потребовать с меня деньги. Дескать, ему задолжал покойный Виктор.
К действительности меня вернул грохот отъезжающего от дома самосвала. Вероятно, мой визитер использовал его в качестве такси. Что ж, самый подходящий транспорт для наших весенних дорог. За исключением боевой машины пехоты.
Нет, но хороши бывшие коллеги моего дяди!
За разъяснениями я решил обратиться к Мареку. Наверняка он, как сторожил, был в курсе всего происходившего в поселке.
Мой сосед долго не открывал дверь. Когда же, наконец, ее открыл, то выглядел бледным, напряженным и испуганным.
— Это ты, Володя? Ну, здравствуй. Извини, я слышал звонки. Но не отпирал, потому что был занят. Гнал самогон, — сказал он. Теперь стало понято, почему обычно бдительный и любопытный Марек не выглянул из своей квартиры на наш разговор с мужиком.
После нескольких незначительных фраз, я пригласил его к себе на праздничный обед.
Но обед, мягко говоря, у меня не получился. Что-то я недосолил, что-то — пересолил. Курземес строганов подгорел. Картофель разварился. Извар наполовину выкипел из кастрюли.
Нет, легче и проще было питаться полуфабрикатами!
Впрочем, если бы у меня даже отлично получились все блюда, то ел бы я сейчас без всякого удовольствия. Недавний визит длинного прыщавого мужика начисто отбил у меня весь аппетит.
Поэтому, немного пожевав подгоревшую свинину, я рассказал Мареку, кто и зачем ко мне сегодня приходил.
— Ничего удивительного, — выслушав меня, сказал он. — Твой дядя, мир его праху, был у нас заметной и влиятельной фигурой. Виктору вполне могли одолжить денег под одно его честное слово.
— Стоп, Марек. Но я помню, ты говорил совсем иное. Что, напротив, многие ему были должны, — возразил я.
— Я этого не отрицаю. Но согласись, я же не вникал во все его денежные дела.
— Ладно, проехали, — махнул я рукой. — Кстати, тебе знаком этот мужик? Он называет себя Геннадием.
— Естественно, это Генка Кривонос. Прежде он был правой рукой у твоего дяди.
— По-моему, премерзкая личность эта его правая рука, — хмыкнув, заметил я. — Но все же мне не понятно, почему я должен кому-то там платить?
— Просто долги Виктора стали теперь твоими долгами, — нравоучительно произнес Марек и пододвинул ближе к себе тарелку с остатками национального латвийского блюда. — Как, говоришь, называется?
— Курземес строганов.
— Красиво. Зря, Володя, ты ругаешь свою стряпню. Мне, например, она очень нравится. Почти как в ресторане. Не каждая женщина еще сумеет приготовить так, чтоб было с хрустящей корочкой.
— Я рад, что не напрасно старался, — ответил я и вытер салфеткой повлажневший лоб.
— Слушай, Володя, я долго к тебе присматриваюсь и никак не возьму в толк. Ты на самом деле не знаешь, кем был твой дядя? Или только притворяешься, что не знаешь?
— Почему не знаю? Отлично знаю! Сначала он был зоотехником. Потом, по твоему рассказу, сторожем на мусорном полигоне, — сказал я.
— Да, верно, — кивнул Марек. — Официально он числился сторожем. Всегда только так себя и называл. Все же остальные — Голова. Потому как на этой городской свалке Виктор был царь и бог. От его воли зависела жизнь и смерть ее обитателей. Все они ему подчинялись и каждый месяц платили дань. У него были помощники. Не из бомжей. В том числе и Генка Кривонос.
— Занимательно. И что над дядей не существовало никакого начальства? — поинтересовался я.
— Почему? Без начальства у нас никак нельзя. Над ним была администрация полигона. Но это чисто номинально. Всей реальной властью обладал Виктор. Администрация ни во что не вмешивалась.
— Прямо средневековье какое-то.
— Угу. С отдельными человеческими сообществами иногда именно так и происходит, — сказал Марек. Поколебался и налил себе вторую тарелку солянки. — Как называется супчик?
— Солянка по-грузински.
— Запиши после рецепт. Но мне странно, Володя, что ты обо всем этом ничего не знал.
— Разумеется, черт возьми! Я жил совсем другой жизнью. До настоящего времени меня никак не трогало, что творится у вас здесь в поселке и на свалке.
— Конечно. В Москве мало кого волнуют наши дела, — согласился Марек. — Но я продолжаю. Вероятно, Виктор чего-то там недодал-недоплатил своим помощникам. И сейчас они желают получить это с тебя. Все просто.
— Этот Кривонос требует с меня десять тысяч долларов, — напомнил я. — Но откуда, спрашивается, я их возьму? Не из швейцарского же банка!
После атомной войны, в которой человечеству все же удалось выжить, постепенно начинает налаживаться привычная жизнь. Но проблем у людей много — одна из них чрезмерно расплодившиеся крысы. С ними и ведет каждодневную борьбу главный герой произведения. Впрочем, оказывается, бороться ему придется не только с крысами.
Повесть о мистической связи вымышленного мира произведения и реального. О том, как литературный персонаж становится автором жизни своего создателя.
Рэй – любитель уюта, кальяна и развлечений! Он никогда не мечтал о путешествиях на другие планеты. Он явно не избранный и не герой. У него, как и у большинства среднестатистических жителей мегаполисов, куча проблем и недостатков. Он также из тех, кто подписывает договора, не вникая во все нюансы… И вот он попадает на Электрион, где живут разнообразные монстры, питающиеся протоплазмой. Шансы выжить колеблются около нуля. Вы никогда не угадаете чем закончится эта история! Повеселимся вместе? Содержит нецензурную брань.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.