Помощник хирурга - [48]

Стивен задумался о Париже, родригесском дронте и молчаливом бое двух мальчишек Фортескью, который те вели в дальнем углу у жардиньерки: подзуживаемые собственными сёстрами, ребята боролись за предмет, который ему не удалось определить, возможно, носовой платок. В то же время миссис Фортескью и Диана спорили относительно какого-то вопроса, суть которого он не сумел уловить, впрочем, весьма в приличной и цивилизованной манере. Несомненно, стоит добавить кое-какие замечания о страусообразных Новой Голландии... Он понял, что спор подошёл к концу. По-видимому,Диана отстояла свою точку зрения, и миссис Фортескью, совершенно не желая продолжать стычку, решила насолить ей, напав на самого Стивена.

— Скажите, сэр, — окинув доктора сочувственным взглядом, промолвила она. — Правда ли, что на прусской службе от хирургов требуют, чтобы они брили офицеров?

— Более чем правда, мэм, — ответил он. — Но у нас гораздо хуже. Боже, сколько раз мне приходилось чистить ваксой башмаки капитана Обри!

От злости она покраснела, но ответить не успела, так как вошёл капитан Фортескью, и Стивен с интересом наблюдал появившееся на её лице выражение чистой любви, а также вскользь брошенный в направлении Дианы беспокойный и подозрительный взгляд.

Мгновенье спустя миссис Фортескью вновь излучала гнев (опять залившись краской) — с грохотом обрушилась жардиньерка. Оцепенев при виде отца, один из мальчиков разжал пальцы и второй улетел в противоположную сторону. Комнату заполнили шум, обвинения, порицания, отрицания и бесстыдные доносы. Когда хнычущих и завывающих детей вывели вон, чтобы наказать, Стивен с Дианой отправились в сад.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая моя? — прогуливаясь мимо гордости и отрады капитана — цветущих лилий, — спросил доктор.

— Прекрасно, Стивен, спасибо, — ответила она. — Я последовала всем твоим советам, была просто паинькой — лишь бокал вина за обедом, хотя всегда найдётся толпа народу, которые так и подбивают выпить. Вовсе не притрагивалась к табаку, даже нюхательному.

Стивен, ты не мог бы разжечь сигару и выдыхать в мою сторону как только отойдём подальше от дома?

— Конечно, — кивнул Стивен. Последовал ряд вопросов о её физическом состоянии, после чего Мэтьюрин сменил тему. — Ты видела Джека?

— О, да! Если только он был не занят в городе, Джек с Софи приезжали почти каждый день, пока его не вызвали в Дорсет по причине болезни отца. После этого Софи появлялась так часто, как могла — она просто душка, ты ведь знаешь, Стивен, — и мы просто молча сидели друг с другом словно пара кастрированных котов, ведь наши мужчины так далеко от дома. Между прочим, ты так и не сказал мне, почему тебе пришлось уехать.

Стивен очень редко мог позволить себе ответить на подобный вопрос с такой прямотой, так что сделал это с чувством громадного облегчения.

— Я отправился с целью официального установления границ в округе Джойс в Ирландии.

Границ владения, которым владел мой кузен Кевин. Оно было конфисковано в начале девяносто восьмого, но так как кузен погиб на австрийской службе, сражаясь против Бонапарта, имение вернули. Во Франции я увижу его отца и передам эти прекрасные вести. И для тебя тоже есть хорошие новости, Вильерс, — ощупывая карман, добавил он.

— Вот приказ о твоём освобождении. Кое-какие ограничения ещё остались, ведь тебе позволено жить только в Лондоне или окрестных графствах, но я не думаю, что ты захочешь жить где-то ещё. Ты не рада, Вильерс?— Что ты, конечно рада, Стивен. Восхищена. Очень мило с твоей стороны было решить эти проблемы. Я бесконечно тебе обязана, дорогой. Сама мысль о том, что можно покинуть этот отвратительный дом, с этими мерзкими детьми... Стивен, закури сигару, Бога ради. — Окунувшись в облако дыма, Диана сделала глубокий вдох, побледнела и опёрлась о его руку.

— Похоже, отвыкла.. Стивен, я не могу жить в Англии, — повернув к доктору своё измождённое лицо, продолжала Диана. — Достаточно того, что приходится потакать россказням о случившемся в Индии. Что же начнётся, когда дойдут слухи из Галифакса?

Я со многими знакома. Множество из них в стране, в столице — сотни. Мне и так стоит многих сил ходить по Хэмпширу с поднятой головой. Представь, что начнётся в Лондоне через несколько недель — Диана Вильерс с огромным пузом, но без мужа. Ты прекрасно знаешь как тесен мир — кузены, знакомые или родственники, куда ни плюнь. Я не смогу сходить в театр, оперу или приличную лавку, не столкнувшись с кем-то из знакомых. А можешь ты представить меня запертой на какой-то богом забытой ферме, из-за боязни быть узнанной не решаясь встретиться ни с одним цивилизованным существом, даже священником? Или в каком-нибудь закутке Суррея? От уныния я просто сойду с ума.

— Несомненно, создание твоего светского нрава нуждается в компании. — Всё так, без общества Диана бы зачахла. — Но решать тебе. Одна чисто номинальная церемония могла бы положить конец этим неудобствам. В качестве миссис Мэтьюрин ты бы разрешилась от бремени в кругу друзей и в приличной части города.

— Стивен, — она повысила голос. — Будь я проклята, если выйду замуж за мужчину, нося ребёнка от другого. Ты не избавил меня от него, когда я просила, и взял обещание не пробовать сделать это самостоятельно. Я уважаю твои просьбы, так что и ты уважай мои, дорогой Стивен. Милый, прошу, возьми меня с собой в Париж!