Помощница судьбы. Пенталогия - [13]

— Деньги берут, а как же! Только Тенька, — она кивнула на девочку, знает тропку тайную, и ежели хотите, вам покажет.

— Тенька! Проведешь? — поинтересовалась я.

Та кивнула головой и поджала нижнюю губу, проникнувшись важностью поручения.

Через полчаса, когда солнце жарило в зените, и по идее, все стражники должны были попрятаться от его палящих лучей, мы с Седриком и Тенькой ныряли в пахнущий сыростью лаз в кустах под городской стеной. Метров восемь ползком узкой крысиной норой, и мы, соберя по дороге всю паутину, пыль и набив на голове шишки (это я), вылезли на другую сторону, чихая и отплевываясь, в густых зарослях высокой травы. Внешне мы походили на каких-нибудь трубочистов: руки, локти и колени грязные, лица пыльные. Тенька поманила нас за собой. Короткими перебежками мы добрались до стены двухэтажного деревянного дома, под водосточной трубой которого стояла и пахла плесенью полупустая бочка. Девчонка, не долго думая, подпрыгнула и повисла животом на ее краю, перегнувшись вовнутрь, а мысками сабо крепко держась за гнилые доски. Послышался плеск, и вот уже умытое личико, улыбаясь, смотрит на нас и показывает на бочку пальцем. Пришлось соответствовать.

Мы с Седриком задумчиво замерли над этим сосудом и одновременно потыкали пальцами в зеленоватую водицу.

— Надеюсь, не заквакаю, — с сомнением произнесла я, слегка плеская себе на руки. Вытерев лицо полой наших верхних рубах, мы потопали по улице.

— Куда мы идем? — шепнул мне Седрик.

— Куда ты нас ведешь? — спросила я Теньку.

— На невольничий рынок. Там все наши мужчины. Вам же нужна работа! — уверенно произнесла маленькая девчонка.

— Вот! — я подняла кверху указательный палец. — Туда-то нам и надо.

Через квартал нам начали попадаться люди. На наши головы в банданах совершенно никто не обращал внимания, ибо головные уборы у этих людей были всякими: и тюбетейками, и длинными платками, и подобиями нашей чалмы, да и банданы попадались тоже. Глаза у людей были преимущественно серыми и голубыми.

— Реснички опускай почаще, и не смотри в упор. — прошептала я Седрику, который зазевался на очередную витрину.

Наконец Тенька довела нас до круглой площади, по периметру которой стояли навесы, а под этими навесами стояли клетки с толстыми прутьями. Торговцы живым товаром стояли и пересмеивались, а если попадался покупатель, то громко расхваливали товар и торговались. Девочка повела нас под самый дальний навес к длинному и унылому продавцу, который одновременно пил чай и ковырялся палочкой в ухе. Я поспешила удивиться чуду такого слаженного движения рук.

— Здрасть, уважаемый Мелиор! — оттарабанила Тенька. — Вот еще вам в помощники хотят наняться. — Она пальцем показала на нас двоих, скромно опустивших веки, и рассматривающих торговца в щелки ресниц. Торговец сплюнул и посмотрел на наши тщедушные фигуры.

— Клетки убирать сможете?

— Да, господин, — ответила я одна.

— Малы совсем, — поморщился Мелиор. — Будете работать плохо, отправлю обратно в деревню. Два сольна за день работы. Согласны?

Я поняла, что со мной торгуются и сказала: — Маловато, господин! В клетках такие страшилы сидят, к ним подойти-то боязно! Вдруг цапнет!

Торговец рассмеялся: — Не бойсь, не цапнет. Вождь народов каждое утро приходит на площадь с манком, и они целый день, как шелковые!

У Седрика от ужаса округлились глаза.

— Дядечка, хоть полсольна прибавьте! За вредность! А мы еще ночевать здесь можем. И не каждый раз в деревню уходить.

— Ну, если ночевать, — Мелиор опять поковырял в ухе. — Тогда согласен. Вот эти клетки, — он рукой показал себе за спину, — ваши! Накормить, через час почистить. Понятно?

— Да! — ответили мы и, попрощавшись с Тенькой, которая побежала домой, ушли за клетки.

— Нам нельзя слышать манок! — чуть ли не закричал Седрик.

— Сама знаю, — буркнула я. — Поэтому я работаю, а ты идешь по рядам и ищешь свой клан, осматриваешь замки, приходишь и все мне рассказываешь. Понял? Мы ночью должны вывести отсюда всех дарков.

Я схватила кастрюлю, железные миски, и пошла по клеткам, раздавая еду. В клетках безвольно сидели волки, пумы, здоровенные псы с черным загривком и равнодушные ко всему люди. Я ставила миски им под нос, заглядывая пленникам в глаза. Глаза были пустыми и безучастными ко всему. Оставалась последняя клетка. Там сидел большой и одинокий волк. Странно, что в клетке он один, подумала я, и толкнула дверь. Волк не шевелился. Я налила в миску остатки еды и поставила перед ним. Машинально, ни на что уже не надеясь, я посмотрела ему в зрачки. Они сокращались и расширялись. Я медленно поднялась и попятилась к открытой двери.

“Сядь”- услышала я в своей голове.

“Ты все осознаешь?”- глупо удивилась я.

“Да”- ответил волк. — “Чувствую, что ты — дарк”.

“Да, я — дарк, я — пума, и пришла спасать свой клан ”.

“Уходи, погибнешь”- равнодушно сказал волк.

“Нет, и не тебе меня учить, справлюсь сама. Можешь помочь, помоги. Нет — не мешай.” — я дошла до двери его клетки и захлопнула ее. Дрожащими руками вытерла пот со лба. Волк насмешливо блеснул глазами.

Через какое-то время я собрала пустые миски, взяла щетку, ведро и совок. И пошла собирать отходы. Начало вечереть, когда пришел Седрик. Он поманил меня вглубь помещения и зашептал: — Я всех нашел. Но они совсем не узнали меня. Даже не двигались. Как мы их заставим бежать?