Помощь разведенным родителям и их детям: От трагедии к надежде - [22]
Однако мать сама находится в таком напряженном психическом состоянии, что ни в чем не нуждается так сильно, как в благоразумных, покладистых, душевно уравновешенных детях, в детях, которые приносили бы одни только радости. «Мать и ребенок, как мы видим, ждут друг от друга того, чего они друг другу дать не могут, и получается картина как раз обратная: никогда еще мать не была так неспособна проникнуться своим малышом и никогда еще ребенок — ну, может быть, за исключением первых двух лет жизни — не требовал от нее так много терпения».
Вот при таких печальных обстоятельствах переживают дети развод. Даже если ребенок к этому времени уже приобрел уверенность, что мама и папа всегда защитят и никогда его не покинут, — пусть даже они уезжают на время или сердятся на него, — добрую долю этой уверенности он неизбежно теряет. Мать меняется у него на глазах, он перестает ее узнавать. «Как, как моя добрая мама могла поступить так жестоко, отнять у меня папу? Почему она так наказала меня?». Да, да, именно, наказала! Дети чаще всего представляют себе ситуацию развода как наказание. Мамино поведение после развода объективно объясняется ее собственными душевными проблемами, но ребенок думает, что это связано непосредственно с ним и опасение после отца потерять теперь еще и мать действительно сбывается. То есть реально мать все еще остается здесь, но в ней исчезают те качества, которые и делали ее матерью.
Есть и еще одно обстоятельство, которое чрезвычайно обременяет отношения матери и ребенка после развода.
Когда Кристиан ссорился со своей мамой, — а это обычно случается со всеми детьми, — он сильно сердился на нее. Как и все маленькие дети, он в этот момент думал, что мама его не любит. Тогда и он не любил ее. Это — абсолютно нормально, потому что любовь и ненависть — чувства взаимоисключающие. Взрослые знают тем не менее, что злость улетучивается и снова уступает место нежным чувствам; в один и тот же момент мы можем или любить, или ненавидеть. (Одновременность сознательных противоречивых чувств, например, любви и ненависти, желания близости и желания дистанции, является симптомом серьезного психического заболевания — шизофрении, но эта область уже принадлежит психиатрии.) Итак, когда мама и папа жили еще вместе, Кристиан в такие минуты бежал к отцу, если того не было дома, он звонил ему по телефону или просто думал о том, как папа вечером придет с работы и они вместе будут играть. Такое временное объявление независимости от матери помогало мальчику быстро освободиться от своих злости и отчаяния. Следует иметь в виду, что злость и отчаяние имеют место лишь там, где есть любовь и зависимость. Приблизительно то же самое происходило и с матерью: когда она сердилась на сына, она думала о том, что вечером побеседует с мужем о своих проблемах, он поймет ее и утешит. Отход, обращение к третьему объекту позволяют чувствам, можно сказать, регенерировать, что помогает освободиться от власти агрессивных влечений.
После развода все изменилось. Кристиан все чаще злился на маму, но ему не удавалось даже на короткое время объявить независимость — отец, как любящее существо, отсутствовал и защитить его было некому. Страх перед одиночеством боролся с агрессивными тенденциями. Но и матери недоставало этого третьего, ей тоже не с кем было поделиться своими тяжелыми мыслями, не с кем было поговорить о своих переживаниях, не от кого ждать утешения.
Итак, отсутствует третья персона. Мать и сын, при всей своей взаимной любви, в моменты раздражения оказываются предоставленными друг другу. Любой конфликт становится существенной угрозой психике. Потому что ребенок не может уже себе позволить — хотя бы на несколько минут — ненавидеть свою мать или оказаться ненавидимым ею. Он просто не в состоянии больше переносить все эти конфликты, чем и объясняются частые его колебания от любовной, нежной привязанности к яростным порывам и откровенной враждебности.
Если подумать обо всем этом, сразу станет ясно, какое огромное значение имеет продолжение интенсивных отношений ребенка с разведенным отцом. Напрасно опасается мать потерять его любовь. Отношения с отцом не только не разрушат любви ребенка к матери, они в большой степени освобождают ее от того агрессивного потенциала, который так опасен для них обоих. Ревность — чувство по-человечески вполне понятное, но разумной воле следует брать его под контроль. Ревность еще никогда и никому не облегчила жизни, а жизней, изуродованных ею, — великое множество.
К сожалению, на практике все выглядит иначе. Порой отец сам исчезает, порой родители вместе решают, что детям необходима на какое-то время дистанция, иногда мать думает, что для детей лучше вообще не видеть отца, а бывает, и сами дети не верят в продолжение отношений и не умеют их поддерживать — им мешает боль потери. Иногда они начинают бояться отца, испытывая страх расплаты, и сами избегают с ним встречаться. Но и тогда, когда у ребенка остается возможность видеться с отцом, облегчающая функция треугольных отношений часто разрушается рядом других обстоятельств, о которых мы еще поговорим.
