Помолвка виконта - [37]

В атмосфере ощущалось странное напряжение. Генри был готов защитить Десиму от оскорблений, но что заставляло Эдама выглядеть человеком, готовым бросить вызов?

— Разумеется, мне хорошо известна репутация его лордства, — сказал Генри с приятной улыбкой, которая, однако, не достигла его глаз. Зная его, Десима затаила дыхание. О боже!

Глаза Эдама прищурились.

— Сожалею, что мы не встречались раньше. Вы останетесь в Лондоне на сезон, Фрешфорд?

— Покуда моей матери, сестре и мисс Росс требуется мое присутствие.

— Я говорила вам, милорд, что остановилась у леди Фрешфорд? — вмешалась Десима.

— Да, мисс Росс. Скажите, состоялась встреча между несчастными любовниками, чьи интересы вы отстаиваете? — Эдам вежливо встретил ее взгляд, но Десима знала, что он ни на секунду не забывает о присутствии Генри, который, несмотря на любезную улыбку, был готов броситься на ее защиту.

— Насколько я знаю, нет, но я не расспрашиваю слуг об их личных делах, — холодно ответила она. — И я не нахожу ситуацию забавной, в отличие от вас. Я бы ни за что не сделала Пру несчастной.

— А любовь сделает ее счастливой? — Тон Эдама был насмешливым, но Десима ощущала за этим подлинное напряжение. — Это несколько противоречит вашей прежней позиции, не так ли?

— Вы обвиняете меня в сватовстве, лорд Уэстон? — Она старалась говорить столь же легкомысленным тоном. — Тогда вы, должно быть, невнимательно меня слушали. Я действовала в интересах только одной стороны, а другой лишь передавала информацию. Бейтс волен поступать как ему угодно.

— Счастливчик! Должен пожелать вам доброго дня, мисс Росс, сэр Генри. Думаю, никто из нас не хочет держать наших лошадей в бездействии на таком холоде. — Эдам коснулся хлыстом своей шляпы и пустил Аякса легким галопом по траве к пруду Серпентайн.

— Господи, как это было неловко! — Десима глубоко вздохнула, все еще ощущая напряжение между ними троими и жалея, что Эдам казался таким отчужденным.

Генри оторвал взгляд от исчезающей в тумане фигуры и заметил:

— Он ревнует. Он думает, что я ухаживаю за тобой, он же не знает, что я ниже тебя на голову.

— Чепуха. Мое отношение к тебе не изменилось бы, если бы ты был высотой в шесть футов, а не в пять. Мы друзья. Как бы то ни было, — твердо добавила она, когда они повернули лошадей и поехали назад по дороге, — он не в том положении, чтобы ревновать кого-то, кроме Оливии.

Неужели Генри улыбался? Десима сурово посмотрела на него, и усмешка исчезла с его губ.

— Мужчины странные, властные животные, — заметил он. — Вы двое были почти любовниками. Он чувствует, что поставил на тебе свое клеймо, — вот и все.

— Все? Это звучит скандально! — Десима чувствовала себя по-настоящему шокированной. — Я не кобыла, чтобы меня клеймили, и не книга, где он написал свое имя на титульном листе.

— Книга — хорошая аналогия. Ты когда-нибудь сможешь открыть том воспоминаний об этом годе, не увидев его имени?

Десима знала, что ее щеки краснеют.

— Он может написать свое имя в регистрационной книге свадеб, вслед за именем Оливии, и больше нигде — тем более на чем-то принадлежащем мне. То, что ты предполагаешь, абсолютно недостойно — как будто мужчины хотят держать гарем из всех женщин, с которыми они когда-либо…

— Занимались любовью? — закончил Генри. — Вероятно, ты права. Мы несовершенные существа в сравнении с женщинами. — Он пришпорил лошадь и поскакал вперед, прежде чем она успела ответить.

Этим вечером Десима одевалась на бал у леди Кэнтлайн в настроении бравады, смешанной со страхом. Должно быть — она посчитала на пальцах — прошло почти пять лет с тех пор, как она была на настоящем балу.

Десима не намеревалась танцевать сегодня вечером, но твердо решила держать голову высоко среди матрон и дуэний, зная, что она безукоризненно одета и ей абсолютно нечего стыдиться. Она больше не была залежавшимся товаром на брачном рынке, так как не собиралась позволить никому относить ее к этой категории.

Смелыми словами не намажешь масло на хлеб, подумала Десима, нервно подбирая пуховку и снова пытаясь запудрить веснушки на груди. Она подтянула кружевную отделку на низком вырезе, а Пру, отложив щетку для волос, вернула ее на прежнее место.

— Оставьте все как есть, мисс Десси… мисс Десима. — Она все еще не привыкла к требованию Десимы называть ее полным именем. — Это красивое платье — не портите его.

— У меня выпадет грудь, — простонала Десима. — У модистки платье не выглядело таким неприличным.

— Вы уже взрослая леди и можете показывать вашу грудь, — твердо заявила Пру. — Она не такая большая, но отличной формы, а плечи у вас белые и красивые.

— Веснушки! — с отчаянием произнесла Десима, когда Пру застегнула ей ожерелье и передала жемчужные серьги.

«Ваши веснушки. Меня интересовало, спускаются ли они вниз…» Голос Эдама и его пальцы, скользящие по ее коже. Она стояла спиной к нему. Что бы случилось, если бы он увидел пыльцу веснушек, рассыпанную по ее груди? Десима зажмурила глаза, отгоняя картину, представшую перед ее мысленным взором.

— Ну вот, теперь вы выглядите прекрасно. — Пру шагнула назад, позволив Десиме встать и посмотреться в высокое зеркало в раме.