Помоги родной земле! - [36]

«Рассказы опустевшей хижины» назвал Вэша Куоннезин свою книгу-исповедь. Не напоминают ли ныне эту опустевшую хижину многие и многие уголки леса в разных частях света, еще в недавнем прошлом богатые охотничьи угодья?..

Однажды на Выставке достижений народного хозяйства были показаны прирученные дрофы. Они произвели сенсацию. Мясо у дрофы нежное, вкусное, как у индейки, а вес по двадцати килограммов один экземпляр. Нашелся энтузиаст, любитель природы, пенсионер Болтоусов (живет под Симферополем), занявшийся одомашниванием дроф. Он и привез их на выставку… А ведь не в столь отдаленные времена дрофы («дудаки») тоже были в Подмосковье и никакой редкости не представляли.

…Дичь — это значит там, где дико, нетронуто, где не отважится показываться человек и, стало быть, все живет своей естественной, непуганой жизнью.

Отсюда — пернатая дичь, водоплавающая дичь…

И пошел на край долины

У моря искать дичины…

(Пушкин)

Удивительно сказать, а ведь когда-то битую дичь мы даже вывозили за границу, — не только пушнину!

Иностранцы изумлялись обилию живности в наших лесах. Фазаны, глухари, стрепеты — царская дичь, кулики всех видов, куропатки, перепела, дрофы… это пернатые; а сколько было не пернатых, не летающих, а бегающих, прыгающих, лазающих!..

Опять — не отсюда ли фамилии: Лисин, Волков, Медведев, Хорьков, Барсуков, Зайцев, Оленев, Россомахин, Лосев, Кабанов, так же, как Гусев, Лебедев, Сорокин, Воробьев, Голубев, Синицын, Гусаков, Стрижев, Дудаков; так же, как, к примеру, боярин Свиньин повторяется в русской истории ничуть не реже, чем, скажем, Воронов или Воронин, или тот же Уткин…

Дичи было богато, для ловли порой не требовалось даже снасти: к примеру, скворцов и диких голубей ловили руками. Несомненно, какое-то влияние на расплод дичи имело строгое соблюдение постов — периодов, в кои православной религией запрещалось есть мясо.

Ну, а уж какие кушанья подавались на царский или боярский стол в дни пиршеств: «журавли жареные» да «цапли жареные», «лебяжьи шейки с шафраном», «лебедь с потрохами под белым взваром»… Сто двадцать пять перемен насчитал на пиру один иноземный посол, гостивший при дворе московского князя. Конечно, пировали так лишь знать, аристократы; простой народ не позволял себе излишеств; но кое-что от богатств леса перепадало и ему. Да иначе и не могло быть.

Ныне не только забылись экзотические приправы и блюда — редкой птицей стает журавль, журавушка, и не только у нас.

А ведь признаки надвигающейся беды появились давно. Листаю «Охотничью газету» за 1897 год.

«Еще несколько слов об уменьшении дичи». «Несколько слов об уничтожении дичи и о мерах пресечения». «К защите зайцев». «Попечение о животных»…

«Конференция по вопросу о котиковом промысле.

11(23) октября открылась в Вашингтоне конференция уполномоченных Соединенных Штатов и Японии по вопросу о котиковом промысле в Беринговом море. После формального заседания все уполномоченные отправились в сопровождении Шермана в Белый Дом, где были представлены президенту Мак-Кинли».

«Морских котиков, по примерному расчету, может хватить человечеству максимум еще на 15 лет».

Г. Е. Грум-Гржимайло.

(«Хватить человечеству»… Как будто они и на белый свет явились лишь для того, чтоб превращаться в воротники и манто!)

«Вообще с вырубкой леса птица и зверь заметно исчезают. Какие чудные охоты бывали у меня…» —

меланхолично замечает М. Турчанинов. (А кто рубит?)

«…Беда в том, что быстрое уменьшение количества дичи происходит не от недостатка узаконений, а от неисполнения существующих узаконений, — неисполнения не только обществом, но и лицами, на которых возложена обязанность следить за исполнением их».

Весьма важное примечание, оно не потеряло значения и сейчас, когда Россия уже не та и время ушло вперед.

И тут же «На велосипеде по дрофам»… Техника избиения совершенствуется. Вот уже и велосипед пошел в ход, а там, глядишь, дойдет черед мотоцикла, автомобиля, вертолета…

Газета ведет переписку с читателем: «Ответ на ответ, вражды в этом нет». Верно. Жаль только, что многие сигналы общественности остались без последствий.

1908 год: «Проект всероссийского общества охраны…» «…охранения охотничьего хозяйства». «Падение охотничьих промыслов». «О вреде весенних охот» (вон когда уже поднимался вопрос, споры вокруг которого не прекращаются и поныне). И снова — «об электрическом ружье, изобретенном дижонским электротехником Порто, делающем до 8000 выстрелов в минуту». Вздохи да сожаления, а стрельба продолжается с нарастающей силой!

Издавна принято считать, что Урал — это край поделочных камней-самоцветов, могучей металлургии, основанной еще несколько веков назад, и разных хитрых — чаще огневых, связанных с «огненным действом», — ремесел, как, например, художественное чугунное литье, гравирование, огранка, камнерезание…

Однако Урал не только горы, камень да металл. Урал также и пушнина, «мягкое золото» или «мягкая рухлядь», как говаривали в старину, звероводство, рыбный промысел, неисчислимые живые богатства лесов, озер и рек.

Животный мир Урала разнообразен и представляет большой интерес. Здесь много пушных зверей, промысловых птиц, ценных в продовольственном отношении рыб, полезных насекомых. Все они нуждаются в покровительстве человека. Только благодаря организованной защите, такое прекрасное животное, как лось, смогло размножиться настолько, что стало обычным для нашей фауны.