Помни - [3]

* * *

…Небо над Эолисом в эту ночь — самую красивую ночь года — переливалось оттенками серебра, роз и ультрафиолета. Яркие сполохи полярных сияний и огненные искры метеоров озаряли широкий балкон феерическим светом. Велисаар, успевший уже одеться, стоял и смотрел в небо, но лишенные обычного сияния синие глаза не воспринимали фантастических переливов освещения. Все здесь было изменчивым и непостоянным, даже небеса, даже сама земля, рождающая столько новых форм, даже рисунки звезд и планет, горящие над ней. Все здесь менялось, дышало и… и жило… все было здесь таким живым!

Тяжело вздохнув, Велисаар опустил взгляд, его правая рука неосознанно легла на рукоять стилета. «Великий Универсум, что же мне делать… что мне делать?» Изменения… сущность этого мира. Он прикрыл глаза, и перед его внутренним взором возникло существо, сотканное из света и черно-фиолетовых энергетических вуалей, существо, способное летать и убивать прикосновением, способное проникнуть в информационные поля и сложнейшие уравнения Законов Универсума без помощи машин; искусительница, которую он любил больше самой жизни и друг, рядом с которым он столько раз сражался плечом к плечу… воин и возлюбленная, мужчина и женщина… Изменчивый… его Наривьель, огонь его души… се-нха… разве можно вырвать себе сердце и продолжать жить?!

У иттриан рождается все больше мужчин и все меньше женщин… настолько меньше, что вскоре это потребует вмешательства Совета и принудительной коррекции… Велисаар прекрасно знал почему. Просто они предпочитают любить кайли, способных выбирать, быть им мужчиной или женщиной, и иларов, в чьих жилах течет кровь обеих Старших Рас, смешанная в те времена, когда иттриане, одержимые мыслями о чистоте и совершенстве, еще не стали столь… постоянными… столь мало подверженными изменениям и тоже умели выбирать… менять свои тела и души… Кайли и илары сохранили в себе эти способности, развив их, а иттри и сантхи утратили, обменяв на сомнительную роскошь оставаться совершенными и защищенными от хаоса. Но золотокожие сантхи по-прежнему понимали Универсум и его пути без всяких приспособлений, а иттри лишились даже этого.

«Мы уже с трудом перемещаемся даже на собственные базовые миры, — подумал Велисаар отстраненно, вспоминая свой нелегкий путь на Эолис, — а в Доминионе Изменчивых и вовсе теряемся без своих совершенных помощников-информов… что же будет дальше? Уничтожив тех, кого мы любим — а ведь только их мы действительно способны любить — во что мы превратимся? Без них — кто сможет полюбить нас?» Не слишком ли она высока — цена Порядка? Искусственный рай и море крови… Велисаар знал, что не сможет воспротивиться программе Светлого Совета, внедренной в его подсознание — также, как и в подсознание всех других иттри. Решение принимала вся планета… возмущенные бессмысленной гибелью целого мира, вряд ли они могли в тот момент мыслить здраво… очень удачный момент… как глупо! Эмоции, вот они эмоции! Вот их истинная цена! А в результате, в назначенный час, в эту самую прекрасную из всех ночей Эолиса, они станут убийцами… своими руками вырвут себе сердца… О, совершенство… совершенство, замешанное на крови и предательстве целой расы, чудовищное зло во имя мифического будущего добра…

Велисаар резким движением смахнул слезы с ресниц. Для него цена была слишком высока. Какое ему дело до проклятой планеты и ее жителей, не сумевших приспособиться к слишком быстро меняющемуся миру, не способных выжить в хаосе изменений, вызванном магией кайли? В конце концов, они ведь вместе создавали и этот мир, и эту младшую расу… не слишком удачную, к слову сказать! Иттри, кайли и сантхи, три Старшие Расы, энергия, воплощенная в материю физических миров и тел, создатели Законов… они все приложили к этому руку, но где же истина? Порядок и устойчивость Этравена, хаос изменений кайли или невмешательство сантхи, предпочитавших просто наблюдать? А, может быть, самосозерцание и самосовершенствование зеленоглазых иларов, предпочитающих ставить эксперименты над собой и своим миром, а не над созданными расами? На данный момент Велисаару было глубоко наплевать — лишь одна судьба, лишь одна жизнь из миллиардов Старших и Младших интересовала его.

«Наривьель…» Тонкие белые пальцы вновь отыскали холодную сталь клинка. «Наривьель… мое дыхание, мой драгоценный демон… разве я не свободен? По какому праву они принуждают меня? Наривьель, любимая… любимый… я знаю, ты никогда не будешь счастлив в этом искусственном раю, в этой ловушке что приготовил для пойманных душ Светлый Совет Этравена! И будь я проклят, если когда-нибудь осмелюсь причинить тебе боль… О, я буду проклят уже за то, что думал об этом… за то, что позволил себе усомниться… усомниться хотя бы на миг…»

Тонкая сильная рука обвила его талию, и Велисаар невольно вздрогнул, ненадолго оторвавшись от мрачных мыслей. Наривьель, его друг и любовник, одетый лишь в короткую юбку из серебристой ткани, нахмурившись, заглянул ему в глаза. Велисаар обернулся, и его свободная рука зарылась в черные шелковые кольца длинных волос Наривьеля, скользнула по бархатной обсидианово-черной коже, все еще слишком горячей после недавно завершившейся трансформации. Лучистые золотые глаза обожгли его немым вопросом. Велисаар мягко улыбнулся в ответ, но тут же помрачнел.