Помни - [179]

— Насколько я мог понять, несколько сотен лет, — прошептал Фрэнн. — Может, четыре или пять. Простите, если я причинил вам боль… наверное, это была не самая удачная идея, да?

— Но об этом уже поздно сожалеть, не так ли? — пробормотал Раэрн с сарказмом. — Возможно, моя идея тоже была не самой удачной… по крайней мере, ты не дал мне умереть, а я уж было думал… Но вопрос в другом — зачем ты это сделал? — оборвал он сам себя. — Слишком уж вовремя…

— Мне… мне нужен был Мастер, — отозвался Фрэнн еле слышно, чувствуя, как щеки заливает горячий румянец. — Наставник.

— Что-о?! — протянул Раэрн изумленно. — Тебе сколько лет? Впрочем, неважно… — он вновь закашлялся. — Ты не местный, я это вижу… — продолжил он, утирая кровь, — но, демон побери, неужели ты сумасшедший?!

Фрэнн молчал, внимательно разглядывая ковер у себя под ногами.

— Ты хочешь учиться — так отправляйся в Этравен или на Эолис… — начал было маг, но вдруг осекся. — Или их больше нет? — прошептал он хрипло. — Отвечай, будь ты проклят! Что я тут проспал…

Но раньше, чем Фрэнн успел открыть рот, сканирующее поле кайли пронеслось над равнинами до самых границ северных льдов. Врата, ведущие к иным мирам — и к Этравену в том числе, были на месте, но лежит ли что-нибудь за ними или нет, работают ли они — этого Раэрн не мог определить. Пока не мог. Сил на то, чтобы оставить тело и осмотреться внимательно не хватало. Он вынужден был вернуться… и быстро! Но чего он, собственно, ожидал? Когда охранные системы в пространстве Иллиарна врубились на полную мощность, он думал от него и пыли не останется! И не осталось бы — от его сознания, по крайней мере, если бы этот сумасшедший не подключил к нему реанимационный комплекс, прототип которого был когда-то разработан магами Этравена… какая ирония судьбы — одно изобретение иттри спасло его от других! Он рассмеялся бы… если бы мог сейчас. Он потратил, как выясняется, несколько веков на то, чтобы проникнуть на Иллиарн… на то, чтобы отыскать там одну-единственную душу… и теперь все кончено. Навсегда. Она ушла, избежав Врат Перерождения, и теперь он действительно потерял ее. Стоило ли ему жить после этого? Он не мог бы сказать со всей определенностью, что хочет такой жизни… какой бы то ни было жизни вообще.

— Я ничего не знаю об этих местах, про которые вы говорите, — неожиданно подал голос Фрэнн.

— Ладно, — прошептал Раэрн, успокаиваясь — в конце концов, большинство младших рас и прежде не подозревали о существовании изначальных, так что это, в общем, нормально. — Но почему я?!

— Я не сам сделал выбор, — признался Сорлано, вновь мучительно краснея.

— Что? Но… за пятьсот лет, которые, как ты говоришь, прошли… кто может помнить меня до сих пор?!

— Они помнят даже слишком хорошо, — возразил Фрэнн.

Вопреки его ожиданиям, Раэрн недоуменно покачал головой. Опустив глаза, кайли посмотрел на свою руку, недовольно нахмурился, и успевшая уже высохнуть кровь бесследно исчезла. «Какого демона она теперь алая?» — подумал он, осознав, наконец, что это ненормально — его собственная кровь должна была быть прозрачной… неужели проклятые машины изменили его тело?! Или оно изменилось само… за те годы, что он провел в стасисе… Он не знал, какой из вариантов пугает его сильнее.

— Послушай, как тебя…

— Фрэнн, — подсказал Фрэнн. — Фрэнн Сорлано.

— Да, Фрэнн. Неужели… впрочем нет, неважно.

Он подтянул колени к подбородку, обхватил их руками и задумался, глядя куда-то сквозь стоящего перед ним человека. Выглядел он в этот момент каким-то слишком уж одиноким и потерянным… беззащитным, да, несмотря на всю свою силу, и у Фрэнна, теперь не сводившего с него глаз, отчего-то защемило сердце.

— Кто сказал тебе, где меня найти? — спросил Раэрн минуту спустя.

Фрэнн, запинаясь, пересказал, как было дело.

— Значит, старик, — повторил Раэрн задумчиво. — Но это ничего не проясняет. Ничего. Я не знаю никого на этой планете… нет, совершенно никого, кто мог бы знать о том, что я здесь.

— А вы действительно сделали это? — задал Фрэнн вопрос, не дававший ему покоя с той самой ночи.

— Что именно? — Раэрн удивленно приподнял брови.

— Та равнина, — пояснил Фрэнн, — равнина с серебряными колосьями.

— А-а. Да, сделал. Правда, воспоминания об этом «деянии» у меня сохранились лишь самые смутные. Видишь ли, сражение когда-то превратило эту землю в пустыню. А я не люблю выжженные камни и песок, — он криво улыбнулся. — И еще… мне хотелось, чтобы эта земля помнила… помнила тех, кто ушел.

Он смутно помнил, что в одну из ночей — уже после того, как обнаружил эту Цитадель — после очередной неудачи напился до умопомрачения и вернулся на Кено-Сонь, и стоял в сердце бури, уничтожившей равнину, там, где остался нетронутым крошечный клочок, покрытый серебристо серыми травами, прожилки которых просвечивали алым. Он знал отчего — слишком много крови изначальных пролилось на эту землю и земля впитала ее — кровь своих создателей — и вернула назад в этих алых отблесках… И он принял решение почти не задумываясь, он изменил равнины, вернул их к жизни и развеял по ветру семена… откуда он взял их — оставалось тайной даже для него самого — он искал подходящие для его замысла и, возможно, посетил не один мир той ночью… а может, он сам их создал — он не мог бы сказать с уверенностью… он полил их дождем — он помнил, как облегал тело и стеснял движения мокрый шелк его непривычных одежд, — он ускорил развитие семян — откуда только взялись силы, и следующим утром в чаше Кено-Сонь плескалось серебряное море, отливавшее багровым в свете восходящего солнца. И кто-то слишком чуждый и невероятно близкий смотрел вместе с ним на равнины, и холодные ветры перевала Последней Надежды играли льдинками в его волосах… Какой-то старик знал, где его искать… была ли та душа, наблюдавшая за ним, не случайным свидетелем? Возможно… кто знает, где именно он в самом деле откопал эти семена и где побывал в ту ночь?