Помни - [164]

Взгляд Координатора невольно обратился к терминалу… тело, прикованное к платформе нейрокорректора, до пояса укрытое термофольгой, не подавало видимых признаков жизни. И все же Закс чувствовал присутствие Ксартекса… он был там, запертый в этой безвольной оболочке, но более свободный, чем кто-либо из них когда-нибудь будет.

— Мы совсем не знаем, как работают информы, — вырвалось у Координатора. — Когда-нибудь настанет миг… возможно, он уже настал!.. когда мы больше не сможем контролировать их.

— Мы прекрасно знаем, что произойдет, — возразил Мион больше по привычке, чем из желания оспорить его слова. — Вплоть до изменений атомов в его клетках.

— Для физического тела — да, это так. Но его сознание — это не атомы и не клетки, и мы не знаем, что именно машина с ним сделает, — прошептал Координатор с болью в голосе. — Да она изменит его, уничтожит его память, внесет новую… сотрет память о коррекции… а мы даже не будет знать… что, если над каждым из нас уже произвели такую операцию когда-то? Что, если это машины управляют нами? Уничтожают неугодных… таких, как он? Тех, кто зашел слишком далеко?

— Вы отдаете себе отчет в том, что ваши слова могут привести вас на его место? — осведомился Мион ледяным тоном. — Понимаете вы, с кем говорите?

— Прекрасно понимаю… Советник, — Координатор перевел на него горящий гневом и болью взгляд. — Что его ждет? Подземелья? Ведь он по-прежнему достаточно силен для того, чтобы служить Источником… Что ж, давайте, Мион, уничтожьте его. А потом и меня. И вскоре вы останетесь наедине с Акроном. Наедине с Артемией и Амедис… и Атрайей. Сможете вы тогда ими управлять? Не этого ли они добиваются?

— «Они» — всего лишь информы, интеллект, созданный нами, неспособный быть враждебным по отношению к своим создателям, — от удивления Мион даже не заметил, что объясняет прописные истины — и кому — Главному Координатору Амедис, второму, после того, кто лежал сейчас в камере перед ними — второму из тех, кто еще способен разобраться в том, что происходит с их безупречно умными машинами!

— Не будьте так наивны, Советник, — Закс явно не собирался сегодня соблюдать даже видимость приличий. — Подумайте — эти машины были созданы тысячелетия назад! Да, мы способны наблюдать за ними, требовать от них отчета… нам кажется, что мы понимаем, что происходит, но мы не сможем воссоздать их, если что-нибудь вдруг случится. Только не думайте, что вы действительно контролируете Артемию!

— Случится что? — поинтересовался Мион, решив пропустить мимо ушей очередную дерзость ради того, что он мог услышать. — Каждый блок этих машин защищен индивидуальным стасис-полем, они способны производить тестирование и самостоятельно устранять неполадки в программах, способны выращивать новые биоэлементы… они проработали тысячелетия, как вы только что упомянули…

— А разве не было сбоев в их работе? — Закс прищурил светлые глаза. — Разве можем мы теперь знать, такова ли были их изначальная программа?

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Мион, похолодев.

— Только то, что за эти тысячелетия количество самокоррекций программы даже по самым приблизительным подсчетам таково, что от первоначальных текстов могло ничего не остаться!

— Но Врата по-прежнему работают… все работает! — Миону стало совсем уж не по себе — никогда прежде подобные мысли не приходили ему в голову — рядом с Координаторами — рядом с Ксартексом, Заксом, Сивьеном, контролирующем Атрайю и работающим с Артемией Эреаном — он всегда чувствовал себя так уверено… Он припомнил вдруг недавний визит Наблюдателей, а теперь вот еще и это! И кто говорит ему, что неуверен? Закс!..

— Конечно, — усмехнулся Координатор, глядя на безжизненное тело на экране. — Смотрите… вот как все работает! Величайший ум нашего народа вот-вот станет Источником для машин!

— А машины — Источник для нас. Система должна была самосовершенствоваться, чтобы адаптироваться к новым условиям… это же каноны, — прошептал Мион. — Она пытается устранить дестабилизирующий фактор… как иначе?..

— И мы, — Закс обернулся и посмотрел на него через плечо, отметив, что Мион бледен как полотно. — Мы тоже должны были совершенствоваться. Без дурного влияния кайли мы должны были достичь невиданных высот… но мы падаем в бездну, Мион, — закончил он с плохо срытым сарказмом. — Мы уничтожили то, к чему стремились наши предки, создавая для себя физические формы — они мечтали обрести чувственность — а мы ее уничтожить. Эмоции… смысл жизни кайли. Они все еще помнят. А мы — машины, такие же машины, как те, что контролируют нас. И мы все еще убиваем — снова и снова… с каждой новой смертью… с каждой новой жизнью…

— Вам проведут коррекцию, — прошептал Мион, в ужасе глядя на него.

— Где же ваше самообладание, Советник? — губы Закса изогнулись в улыбке, заставившей Миона вздрогнуть. — Ваша броня дала трещину… мне сотрут память, уничтожат мое сознание… что ж. Скажите мне, Мион — ведь если вы уничтожите меня, никто, кроме нас, не услышит ваших слов — так скажите мне — неужели вы никогда не хотели узнать, что это такое? Вам никогда не хотелось позволить их огню заполнить ваши вены? Растопить лед вашей голубой крови?