Помни имя своё! - [5]

Примерно в три часа дня по местному времени – а оно совпадало теперь с московским – в ижевском аэропорту, почти заброшенном и принимающем хорошо, если пару рейсов в день – приземлился Як-42, относящейся к государственной авиакомпании Россия. Этим рейсом – в город прибыла группа опытных сотрудников Центрального аппарата ФСБ, специалистов по борьбе с терроризмом. Когда несколько машин – мчались по направлению к городу, начальник УФСБ по Удмуртской Республике, генерал Василий Вдовин орал на подчиненных. Он занимал этот пост уже два месяца, но при этом совершенно не владел оперативной обстановкой в республике, знания и опыт заменяя угрозами и матом. Генерал Вдовин был жертвой последних мер по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти: теперь, чтобы не обрастать коррупционными связями, чиновник не мог занимать один и тот же пост более пяти лет, а сотрудник правоохранительных органов – более трех, причем для офицеров высокого ранга предпочтительным было перемещение в другой, незнакомый регион. В результате – не стало людей, работающих на своем месте всю жизнь и знающих работу во всех ее тонкостях и аспектах, органы наполнились теми, кого во времена оные клеймили на партийных собраниях и называли «летунами». Нахождение на должности начальника ГУВД, министра внутренних дел региона, начальника УФСБ человека, который не знает, как улицы в городе называются (потому что на машине с работы – на работу возят) – стало нормой. Причем, что самое удивительное – коррупция не уменьшилась, брать стали еще лише, спеша урвать, пока есть возможность, а обещания часто не выполняли, особенно перед переводом. Вот так и жили…

* * *

Старший опер отдела по борьбе с экстремизмом и терроризмом Дмитрий Башлыков, взмыленный, уставший, совершенно не готовый к авральной работе и потерявшей за последние двадцать четыре часа все представления о происходящем – с визгом развернулся, припарковал свою КИА у высотки Удмуртгражданпроекта.

По покрошившимся ступенькам стадиона он буквально взлетел, пробежал к старым, еще с советских времен оставшимся дверям, пробежал коридорами. Толкнул массивную дверь – за ней был само стрельбище, оно почти пустовало – но двое на огневом рубеже все же были. Один – как раз тот, кто нужен. На столе – лежало оружие. Много.

Опер резко схватил одного из стрелков за рукав, дернул на себя. Тот обернулся.

– Ты что, охренел в атаке?

Опер задохнулся от возмущения

– Это я тебя должен спросить, ты совсем охренел, или как. С Москвы комиссия прилетела, а ты тут бабахингом занимаешься! Твою мать!

– Ты мою мать не приплетай!

Стрелок выразительно посмотрел на руку, опер вынужден был отпустить его.

– Ты Галлямова помнишь? Он у вас оперативную тактику вел?

– И чо?

– Через плечо. Значит, слышал. Оперативная беспомощность – рукоблудием не лечится, курсанты. Напомнить?

Опер отвернулся

– Проехали.

В этот момент, второй стрелок на рубеже шарахнул из короткого Вепря и так, что оба подпрыгнули.

– Э… Может, скажешь своему, пусть покурит, а?

– Ага. А бабло ты ему компенсируешь? Дерете тут по три шкуры.

Опер выразительно показал глазами.

– Да не переживай ты. Он в наушниках. И нам – пользительно.

Стрелок в свою очередь показал глазами свое. Могли слушать – но близких выстрелов двенадцатого калибра в помещении не могли выдержать ни уши слухачей, ни сама аппаратура.

– Ладно. Короче – дело такое. Скажи всем своим – пусть залягут на дно или из города съ…тся и не отсвечивают здесь. Из Москвы комиссия, жесть будет. Как только можно будет – я скажу. Но пока – не усугубляй.

– Можно – чего?

– Ну… вернуться. Чего тупишь!?

– А… А я думал – дышать.

Опер покраснел – но стрелок стоял так же невозмутимо.

– Степаныч, ты чего? Мы все под ножом ходим, хоть ты то не усугубляй. Если твои архаровцы в городе шорох наводить будут – всем п…ц, никто не прикроет.

– Нормально. А эти шорох навели? За тех ребят, что на теплоходе – отвечать кто будет?

Опер обреченно посмотрел на стрелка

– На рожон значит, прешь?

– Нет. Правды ищу. Помнишь еще, что это?

Департамент по борьбе с терроризмом и политическим экстремизмом. Это как департамент по отлову кошачьих. Кошек, тигров – неважно. Ежу понятно – что дуть дела на «русских фошиздов», искать крамолу в неосторожных высказываниях – куда проще, чем вести оперативную работу, пресекать террористические группировки, предотвращать террористические проявления с их исключительной общественной опасностью. Вахи – они того и подорваться при задержании могут и семье отомстить – случаи бывали.

Оба стрелка – и тот, который стрелял и тот, который слушал – состояли как раз на связи у Башлыкова. Были его агентами, призванными освещать радикально – националистическую среду. Башлыков писал отчеты, приглашал на беседы, выписывал предостережения, деньги, предназначенные на оперативные расходы то есть для оплаты агентов забирал себе… в общем все конкретно. Начальство тоже было довольно – никаких диких фашиков с резонансными выходками в городе не было. А то, что ребята стрелять учатся – ничего противозаконного нет, извольте убедиться. И по оперативной работе чисто – вот агентурные дела, вот данные контроля по всем группировкам, вот планы оперативной работы, вот рапорты со справками, вот даже дела возбужденные… и тихо через некоторое время закрытые… все подшито, как положено.