Поминайте наставников ваших. Архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Наум (Байбородин) в воспоминаниях современников - [82]

Или с мамой. Она побывала на исповеди у батюшки, и мы с сестрой уже успокоились, что мама покаялась за всю свою жизнь во всех грехах, как вдруг, спустя несколько лет, мама, уже будучи больной, сама изъявила желание совершить поездку к батюшке: «Мне надо батюшке кое-что сказать». Это было странно, мама особенной привязанностью к старцу не отличалась. Свозили. После этого у меня возникло какое-то искушение, я уже сейчас не помню какое, помню только, что батюшка в ответ на мои жалобы на искушение пояснил:

— А это попущено Богом тебе за то, что мама покаялась еще в одном грехе и теперь сможет пройти мытарства.

Моей подруге Ирине, терпящей среди родных скорби и непонимание, батюшкой было сказано:

— Ты думаешь одна спасаться? А как же мама, брат, сестра? Им ведь тоже спасаться надо.

Вот Ирина и терпит скорби, терпит за своих родных, за их спасение. Известны случаи, когда жена терпит скорби за мужа, сестра — за брата и т. д. Такова духовная связь между нами и нашими родными и таков Промысл Божий. «Носите бремена друг друга…»

* * *

Отдельно хотелось бы сказать о батюшкином подходе к исповеди, к покаянию.

Батюшку некоторые не понимали и осуждали за то, что он требует подробной серьезной исповеди. Подробной в том смысле, что батюшка старался «вытащить» на свет Божий темные стороны постыдных плотских грехов. Такие люди считают, что интимная сторона человеческой жизни никого не касается, даже священника, что это личное дело самого человека. Но батюшка не раз говорил, что большинство людей, идущих в ад, попадают туда именно по этой причине — по причине неисповеданных блудных грехов. Говорил, что на мытарствах нас спросят даже о мелочах. Ведь с нами рядом пребывает не только Ангел Хранитель, но и другой ангел, падший. С рождения к каждому из нас приставлен бес, который записывает все наши греховные дела, слова и помышления, которые потом представит нам на мытарствах как обвинение. Всегда говорил, что брак дан только для деторождения, а не для излишеств. Помню, говорил с болью душевной, что в наше время, когда люди не хотят рожать детей и пользуются специальными средствами — по сути, «изливают семя на землю» (Быт. 38, 9), — все эти деяния записываются сопротивными силами, и потом на мытарствах каждому такому мужчине представят сосуд с его же семенем как доказательство его греха. Так же и тем, кто согрешал рукоблудием.

Батюшка старался спасти каждую душу, к нему приходящую, надежно уготовать ей место в небесных обителях. Поэтому он не взирал на поношения в свой адрес и, если уж человек к нему попадал, считал своим долгом исповедать его так, чтобы этот человек смог незатруднительно пройти в свое время мытарства. Повторяю, что многие именно за это батюшку не понимали. А батюшка говорил: вот если портной шьет одежду наспех, некачественно, то это — брак в его работе. Так же и сапожник, если небрежно чинит сапоги. И священник — тоже так: если священник недобросовестно исполняет свои обязанности, то это брак в работе священника.

Вообще, батюшка не отвергал ни одной душеньки, приходящей к нему с покаянием. Он был далек от традиции некоторых духовников совершать «общие» исповеди за недостатком времени, за многочисленностью народа и т. д.; никакого общенародного «перечисления грехов» с целью напомнить кающимся, какие вообще бывают грехи, батюшка не совершал. А, напротив, «брался» за каждого человека, которого приводил к нему Промысл Божий, боролся за каждую отдельную душу. Боролся прежде всего так, чтобы человек ушел от него чистым, вымытым, убеленным и исцеленным — исцеленным от болезни греха.

Поэтому народ стекался к нему именно на покаяние. То, что невозможно было сказать ни одному духовнику, что могло смутить, рассердить, искусить других батюшек, — все это можно было открыть архимандриту Науму. Люди знали, чувствовали это, передавали друг другу, посылали к отцу Науму своих знакомых, привозили своих родных.

Бывало, что человек много лет ходил, мучаясь, имея на совести смертные грехи, которые стыдился, не решался открыть кому бы то ни было, и в конце концов Промысл Божий приводил его именно к нашему батюшке — и вот тут можно было открыть всю душу, нисколько не боясь непонимания, а, напротив, встречая только сочувствие, всепокрывающую любовь батюшки и его великое понимание больной грехом человеческой природы.

Бывало, батюшка для назидания рассказывал нам, что вот, приходил один человек, который 10 (20, 30) лет не мог решиться исповедать ужасные грехи и от стыда во время исповеди закрывал руками лицо. Естественно, батюшка не называл имен и обстоятельств, все это оставалось тайной исповеди, а говорил только о самом факте покаяния. И таких людей, которые страхом и стыдом удерживаемы были от исповеди годами и десятилетиями и наконец исповедались отцу Науму, в батюшкиной приемной побывало великое множество.

Весь мир держится покаянием, ибо «всякий грех есть к смерти, коль скоро не очищен он покаянием», — говорит преподобный Марк Подвижник. Бывало, придешь к батюшке, народу тьма, даже протиснуться к двери невозможно, а он говорит:

— Вот сколько людей, и всех их нужно примирить с Церковью.