Поминайте наставников ваших. Архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Наум (Байбородин) в воспоминаниях современников - [53]

Вере Батюшка предложил переехать во Владимир и работать там в Успенском соборе.

Следует здесь упомянуть, что в середине 1970-х Успенский собор во Владимире собирались закрыть для ремонта, прекратить богослужения, а в действительности хотели отобрать его у верующих и передать музею, потому что Церковь якобы не в состоянии содержать памятник архитектуры в надлежащем порядке. По этой же причине, под предлогом «ремонтно-реставрационных работ», в 1961 году была закрыта Киево-Печерская лавра. Лишь в 1988 году она была возвращена Церкви.

Батюшка стал посылать во Владимир очень многих своих духовных чад, благодаря чему храм стал содержаться в идеальном порядке, не было повода к закрытию храма. Таким образом, как открыли Успенский собор в 1944 году, так он больше и не закрывался.

На предложение Батюшки переехать во Владимир Вера с радостью согласилась. Но по возвращении в Пермь совершенно неожиданно (как часто бывает в таких случаях) познакомилась она с молодым человеком, начались романтические отношения, и благословение Старца было забыто.

На работе тоже все складывалось замечательно. Всегда исполнительная и добросовестная, она еще и в партию вступила и этим приобрела еще больший авторитет среди своих сотрудников.

Крестная мать Веры, в семье которой она жила, переживала за нее и горячо молилась. Она убеждала девчонку, что этот юноша ей не подходит, но та не хотела ничего слушать. Однажды отправилась Вера со своим молодым человеком в театр, и там он выпил лишнего. Девушка увидела вдруг своего кавалера с совершенно другой стороны и представила, какой будет ее жизнь.

Все переосмыслив, она благоразумно рассталась со своим избранником, к недоумению сослуживцев, вернула партбилет, а затем уехала во Владимир. Прошло полтора года, как и говорил Батюшка. Она и впрямь стала хорошей христианкой и еще много потрудилась ради Господа.

* * *

Разбойника благоразумнаго во едином часе раеви сподобил еси, Господи.

Из песнопений Великой пятницы

— Как-то, — вспоминал Батюшка, — привела мать своего сына, молодого мужчину, с ними была и его жена. Они говорили, что уже пять лет он не исповедовался, не причащался, считая себя грешником, которому нет покаяния, и даже не улыбался. Так враг его смутил, в отчаяние ввел.

Разговаривать с кем бы то ни было он не имел никакого желания. Батюшка терпеливо и осторожно начал беседу и между прочим спросил:

— Знаешь, кто первым вошел в рай?

— Разбойник, — ответил мужчина.

— Ну, ты только представь, разбойник — и в рай вошел! Какие у него были грехи? Убийства, наверное, грабежи, поджоги. Но нашел же Господь ему место в раю. У тебя такие же грехи?

— Да нет.

— Так почему же ты решил, что для тебя в Его Небесном Царствии не найдется места?

И тут, к радости своей матери, ее сын улыбнулся. А далее началась исповедь.

Господь принимает покаяние наше. Кто бы ты ни был, какие бы грехи ни совершал — открыта дверь покаяния. Это великая милость Божия. Когда мы каемся чистосердечно, Ангел Хранитель стоит и вычеркивает грехи, открытые нами на исповеди. А если грехи не раскаяны, то на мытарствах душа будет задержана. И большие, и малые грехи — во всех нужно покаяться. Не за то мы будем в ад определены, что грешили, а за то, что, имея Церковь, зная любовь Божию, которая кругом нас покрывает, не принесли покаяния.

* * *

Одна дама, занимавшая высокое служебное положение, пришла к Батюшке, чтобы высказать свои обиды и претензии. Дело в том, что ее сын принял монашеский постриг в одном из сибирских монастырей. Молодой человек получил хорошее образование и до прихода в монастырь успешно занимался наукой. Убитая «горем» мать плакала в приемной архимандрита Наума:

— Там такая ужасная обстановка — нары двухъярусные… А имя, имя-то какое ему дали! — она, рыдая, еле выговорила монашеское имя сына.

Батюшка ее не перебивал, ждал, когда она скажет все наболевшее, а потом вдруг спросил, поворачивая разговор совсем в другое русло:

— Так ты что же? Ты ведь, наверное, и в зеркало смотришься? — Как будто это был самый страшный из всех возможных грехов.

— А как же, Батюшка, — растерялась она.

— Так ты, наверное, и красишься?

— А как же, я же в обществе, Батюшка, живу, у меня должность ответственная.

И начал Батюшка ее исповедовать «от и до». Ушла она умиротворенной и примиренной с Богом.

* * *

Нет лицеприятия у Бога.

Рим. 2, 11

В одной из записных книжек Старца есть запись: «Такт — это любовь».

Он очень доброжелательно и с любовью относился к каждому, для него не существовало званий и рангов, у него не было лицеприятия. Кто бы ни приходил к Старцу, он делал все возможное, чтобы приблизить душу этого человека к Богу.

Однажды зашла я к нему, когда он беседовал с молодой статной женщиной лет тридцати пяти какой-то восточной национальности, волосы цвета вороного крыла, сплошь унизанные гнидами. Видимо, он только что ее досконально исповедовал и говорил с ней, как может говорить любящий отец с больным ребенком, так, наверное, Христос с грешницей разговаривал.

— Вот сейчас ты все это оставила, и даже если кто-то снова будет тебе говорить, что ты королева, что такой, как ты, на белом свете больше нет, и разные другие заманчивые слова или предложения, ты никого не слушай, никому не верь — душу свою береги, храни себя.