Поминайте наставников ваших. Архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Наум (Байбородин) в воспоминаниях современников - [24]

Но он на их приглашения не отзывался.

Как-то раз Николай вместе с товарищем гулял по берегу реки вдоль лесной опушки. Видит, навстречу идут две девушки. Он оценил обстановку и понял: товарищ его сейчас повернет в сторону с одной из них, а ему придется остаться с другой. Тогда он… предложил искупаться. И вот он плавает и плавает, плавает и плавает — компания устала ждать. А выйдя на берег, заявил:

— Ужас, как я продрог, побегу в казарму — отогреваться.

Таким образом смог избежать сомнительной ситуации.

Потом был еще более выразительный эпизод. Николай отдыхал на своей койке в казарме, когда вошла одна из девушек и прилегла рядом. Он сделал вид, что крепко спит. Незваная гостья все, конечно, поняла и ушла.

Батюшка рассказал нам и о случае, произошедшем с его духовным отцом, архиепископом Иоасафом, когда он служил в Ташкенте в сане игумена. Одна из прихожанок попросила освятить ее жилище. Когда отец Иоасаф пришел, женщина недвусмысленно заперла дверь на ключ. Бедному монаху пришлось бежать через окно и пробираться по крышам соседних домов, спасаясь от притязаний блудницы, — прямо как библейскому Иосифу.

Дьявол ненавидит целомудрие и делает все, чтобы испачкать человеческую душу и соблазнить на грех. Но и награда за воздержание велика от Господа. «Велико есть победить самого себе. Многие победили много тысящ людей, многие покорили грады и государства; но себе самих победить не могли, понеже с самими собой не имели брани, без которой победа не бывает. Всякая бо победа без брани, а брань без врагов не бывает…» (свт. Тихон Задонский).

Сержант Байбородин

Старец не раз говорил:

— Особенно Господь благоволит к сохранившему девство чистое. Такая девица легко пройдет мытарства и сразу окажется в раю.

Однако часто напоминал о случае, описанном в «Письмах Святогорца», где речь идет об инокине монастыря, которая каждый день ходила на службы, вела себя благочестиво, но не заботилась о чистоте своих помыслов и мечтала об одном юноше — представляла, как он приходит к ней, обнимает, целует. Она стыдилась каяться в этом на исповеди. Внезапно инокиня умерла. Игумения молилась о ней и в тонком сне увидела свою духовную дочь в геенне огненной. Инокиня не прошла мытарства, потому что, сохранив девственным тело, умом была блудницей.

Батюшка говорил, что блудный бес наглый и может искушать человека даже на смертном одре. Чтобы отбиться от него, необходимо уже на стадии прилога любой нечистый помысл открывать на исповеди. Батюшка рассказывал о старом лаврском монахе Ф., который многие годы прожил в монастыре, подвигом добрым подвизался (2 Тим. 4, 7), но хранила его память образ некой Ольги. В час смертный бес воскресил этот образ в его сердце и даже уязвил его плоть (в последний миг временной жизни!), и душа пошла в ад. Видимо, это открыто было прозорливым очам Старца. О таких ушедших во ад он имел дерзновение сугубо молиться.

Одна духовная дочь Батюшки вспоминала: «Стою я один раз в приемной отца Наума, он о чем-то говорит с посетителями, а мне пришла в голову мысль, что, наверное, была у Батюшки любимая девушка. Вдруг он поменял тему разговора и сказал: “А я за свою жизнь ни одну девушку не обнял и не поцеловал”. Мне очень неловко стало…»

Поездка к Любушке

Глубокое духовное родство связывало Батюшку с блаженной старицей Любушкой Сусанинской[23].

В четыре года она осталась сиротой. Еще в юности взяла на себя подвиг странничества. Прожила как птица: без документов, без постоянного пристанища. Ночевала где придется, часто под открытым небом в лесу. Всю войну Любушка молилась за Россию. И только в старости Блаженная обрела относительный покой и приют в доме Людмилы Ивановны Мироновой, проживавшей на станции Сусанино, что по дороге в Вырицу.

У Любушки я бывала неоднократно. В один из приездов, в начале 1980-х, Любушка спросила меня:

— А у вас в Перми (с ударением именно на первый слог, как это звучит в славянских текстах) есть храм, посвященный Божией Матери?

Я сказала, что до революции были, но теперь в городе осталось всего две церкви: Троицкая и Всехсвятская.

— Вы просите, и вам отдадут, — посоветовала Блаженная.

Тогда совет показался наивным, но уже в конце 1980-х — всего через шесть-семь лет после нашей с Любушкой беседы — по ходатайству протоиерея Иоанна Сексяева и Валентины Алексеевны Сидоровой[24] верующим были переданы руины церкви в честь Успения Пресвятой Богородицы. Православные люди и развалинам были рады. Потом в городе появились и другие храмы, посвященные Божией Матери, в том числе и наш Успенский монастырь.

Любушка

После защиты диссертации встал вопрос о моем будущем: оставаться на работе или поступить в монастырь — либо в Ригу, либо в Пюхтицы.

Для решения этого вопроса мой духовный отец отправил меня в Сусанино — к Любушке. Когда я спросила ее, какой мне выбрать путь, она коротко ответила:

— Работать хорошо.

Я дословно передала ее слова Батюшке, и он благословил меня остаться на работе. Уволилась я уже после открытия Пермского Успенского монастыря, перед своим мантийным постригом, который состоялся в 1993 году в Хотькове, у мощей родителей преподобного Сергия схимонахов Кирилла и Марии. Тогда их только-только канонизировали. Возможно даже, что меня первую постригли в честь преподобной Марии Радонежской. Благодарю Бога за милость, что постриг совершал наш Батюшка отец Наум.