Поминайте наставников ваших. Архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Наум (Байбородин) в воспоминаниях современников - [2]

Повернувшись ко мне, он сказал:

— Она из Воронежа, будет тебе помогать.

Потом ей говорит:

— Поезжай и делай все, что он скажет. Сама понимаешь, что владыке нельзя без помощника…

Я возразил:

— Отец Наум, может, вы спутали, я — иеромонах.

— Ну да, да… — ответил он неопределенно.

Привез я эту Пелагию в свой дом, и она стала вести хозяйство, да так и осталась жить у меня. Позже по благословению Батюшки в доме появились матушки Анна и Анастасия, и мы все называли Пелагию «бабушкой». Ей это нравилось, она улыбалась и учила Анну с Анастасией готовить. Особенно хорошо мы проводили время постов. Пелагия делала все превосходно и была замечательной хозяйкой. Так благодаря отцу Науму у нас получилась очень дружная «семья». Постриг я Пелагию в монашество и назвал Параскевой, в честь Параскевы Пятницы. Дожила наша Параскева с нами до конца своих дней. Я же ее и хоронил и теперь ее могилку навещаю.

Я еще не раз обращался к отцу Науму, и он всегда мгновенно реагировал на мои просьбы.

Впоследствии не раз возникали в моей жизни сложные моменты. После архиерейской хиротонии я был направлен на Иркутскую кафедру. Там тоже было непросто. Приехал оттуда к Старцу. Это было где-то в 1980 году.

А он говорит:

— Так это же моя дальневосточная земля, это все мне знакомо. Что там у тебя за дела, чем тебе помочь? У тебя есть такая книжка?

Ну какие тогда книги были? Да никакие!

Я говорю:

— Нет, такой не имею.

— Ну вот, возьми. Она хоть и полуиздательство, но тебе будет интересно.

Потом, когда я служил в Воронеже, а затем в Алма-Ате, тоже приезжал к отцу Науму. Иногда приезжал свои вопросы решать, но были и другие случаи, когда мне приходилось жаловаться Батюшке на его же духовных чад. Был у него дар рассуждения, и он мог по справедливости все рассудить.

Например, был случай в Алма-Ате. Там много духовных чад отца Наума, среди них и священники были. Когда они к нему приезжали, то у них прямо крылышки вырастали — такими все ангелами становились. Но как только выходили из приемной, то, бывало, начинали вести себя не вполне адекватно. Одного из таких батюшек я раз предупредил, два предупредил, а потом сказал:

— Как только приеду в Москву, непременно зайду к отцу Науму и скажу ему, что ты себя ведешь неправильно.

Так и сделал, потому что этот священник в очередной раз провинился.

Приехал я к Старцу и говорю:

— Отец Наум, кроме всего прочего, у меня к вам дело. Такой-то батюшка ведет себя не вполне…

— Как! И он не слушает Мефодия! Да что же это такое!

Через некоторое время он вызвал этого священника к себе и, видимо, между ними состоялся серьезный разговор, потому что этот батюшка вернулся в Алма-Ату и просил прощения и действительно все в своем отношении к делу исправил.

Когда в очередной раз я зашел к отцу Науму, он спросил:

— Как ведет себя тот священник?

— Да, знаете, — говорю, — подействовала ваша беседа и ваше благословение. Он исправляется и, надеюсь, исправится окончательно.

Конечно, отец Наум был человеком, полностью преданным воле Божией, служению церковному, людям. Он себя действительно не щадил. А в каких совершенно неприемлемых условиях начинал он в 1970-е годы свои приемы в качестве духовника: пасмурный цементный подвал без окон с выходом в длинный узкий коридор, по стенкам которого лепился народ! Только благодать Божия его поддерживала, потому что невозможно вытерпеть хотя бы в течение часа все это: спертый воздух, отсутствие дневного света, да еще люди с разными мыслями, чувствами, просьбами, страхами. И все хотели от него что-то получить. Нечасто приходили к нему сообщить о своих радостях и жизненных успехах. Приходили с бедами да печалями, и всем он старался помочь. Этот человек не щадил своего здоровья, не скупился на доброту к людям.

Все это так. Безусловно, Господь укреплял его, давал ему силы. И ныне, после его кончины, по всей нашей Руси-Матушке мы видим очень много людей: священников, монахинь, игумений, архиереев, которые возрастали под его духовным покровом. А сколько монастырей воссоздано из руин по его благословению, сколько монастырей появилось на совершенно новых местах! Он присылал туда игумений, да просто сестер много раз посылал. Конечно, это великий дар, который дается избранникам, к коим, несомненно, относится отец Наум.

Поэтому память о нем жива и будет жить. Люди, и я в том числе, всегда с любовью вспоминаем его. Я молюсь, дабы Господь поселил его в селениях праведных. Ну а сколько еще людей за него молится, сколько благодарят его за помощь! Конечно, у него был особый дар, который не каждый может понести и не каждый может вместить.

Я вижу, когда бываю в Лавре, сколько людей всегда стоит у его могилки. Люди плачут по нему и молитвенно обращаются к нему, как к живому. И все уходят утешенными.

Надо еще вот что отметить: чтобы исполнить благословение отца Наума, надо себя внутренне к этому настроить, быть готовым принять его слова как Божию волю и выполнить ее без ропота. Иначе не следовало и совета просить. Кто-то сказал, что отец Наум — это операция без наркоза. Действительно, он мог и резко прервать беседу. Он чувствовал внутренний мир собеседника и знал, к какому человеку какой нужен подход. Когда человек приходил и ловчил, пытаясь что-то выудить или выпросить, видимо, отец Наум это чувствовал и ставил такого человека на место.