Полюби меня - [26]

Он был последним в ряду. Череда клеток закончилась.

Я выдохнула, прошла в арку и оказалась в полутьме. И вдруг взгляд уперся в большие, яркие-желтые глаза со смещенным вверх зрачком.

Я отшатнулась. Но пристальный взгляд словно удерживал меня, заставляя стоять на месте. В нем не было того хищного интереса, что в глазах других зверей. Интерес был, но другой — сочувствующий. А еще в нем была боль... Много боли.

Это были глаза огромного волка, одиноко сидящего в клетке на другом конце зала. Размером с теленка, то есть намного больше обычных волков. Бело-серый, мохнатый, шерсть напоминала мех кавказских овчарок, но еще пышнее и красивее. Благородно-изогнутый нос и необыкновенные, разумные, человеческие глаза.

Мы смотрели друг на друга, и я была не в силах оторвать взгляд. Волк словно поддерживал меня на ногах, придавал сил. Я подошла ближе, захотелось даже погладить его, прижаться к мохнатому боку, словно во вражеском тылу я встретила друга.

 Но волк был за решеткой, да и ощущение его доброжелательности могло быть обманчивым.

Впрочем, при моем приближении волчара высунул морду между прутьями решетки и повел головой, словно приглашая погладить. Удивляясь себе — всегда боялась крупных клыкастых животных — я поднесла руку к его морде, чтобы он мог понюхать ее, но не достать.

Волк понятливо повел носом, потом аккуратно кончиком языка лизнул руку. Я инстинктивно отдернула ладонь, а в глазах зверя появился укор. И в этот момент меня повело.

Мир поплыл, я схватилась за прут решетки, сползла на пол возле клетки и, наверное, на пару мгновений снова потеряла сознание.

Очнувшись, обнаружила себя сидящей у клетки с волком. Зверь был совсем рядом и вылизывал рану у меня на голове. Видимо, носом он содрал убогую повязку и теперь терпеливо и старательно лизал рану.

— Миленький... — прошептала я. — Ты помочь мне хочешь! — Просунула руку между прутьями и уже без страха погладила зверя. Волк развернулся ко мне боком, и позволил пальцам закопаться в шикарную шерсть.

Странно, но от прикосновения к горячему мохнатому телу в голове прояснялось, сил прибавлялось и становилось как-то лучше.

— Если бы только я могла тебе помочь... — продолжила я. А волк внимательно посмотрел на меня и указал мордой на огромный замок, сковывавший две скобы на двери клетки. Я снова встретилась с молящими глазами. И потонула в бездонной боли, что царила в них... Боль, мольба, надежда.

Этот благородный зверь — хотя кто знает, за что Альберт посадил его в темницу — смотрит на меня как на последнюю надежду. И я... я должна хотя бы попробовать. Даже если за это казнят меня саму. После Маирон этот зверь оказался вторым, от кого я ощутила безусловное тепло и испытала простое человеческое доверие.

— Я попробую, маленький, подожди... Ладно? — в последний раз пробежала рукой по пушистой шерсти и, опираясь на прутья, встала. Нащупала в волосах одну из жемчужных шпилек, что Маирон закрепила мне в прическу. Хоть одна-то должна была остаться... Вставила ее в замочную скважину. Раз в жизни у меня должно получиться! О большем не прошу.

Может быть, ради этого момента друг Санька и учил меня по-хулигански вскрывать замки шпильками и скрепками? Родители ругались, когда узнали... Но пусть теперь так и не доведенный до автоматизма навык поможет мне... 

Ковырялась я долго. Согнула кончик шпильки, вставила, как учил Санька. У меня ведь получалось тогда, в детстве… пару раз! Но ощущения, что нащупала механизм, и вожделенного щелчка не происходило. В какой-то момент от напряжения меня снова повело, и я обессиленно села у клетки на пол. Ноги не держали. Волк ткнулся в меня мордой , потом лизнул руку. И застыл рядом. Я посмотрела на него — сейчас его глаза были выше моих. В них стояла благодарность и сочувствие. Удивительно, как взгляд животного может быть таким человеческим, таким родным… Вот значит, какие вы, оборотни, во второй ипостаси. Человек со всеми его чувствами, но в теле животного. Неожиданно кое-что пришло в голову.

 — Ты ведь, наверное, можешь превратиться в человека? — сказала я ему. — Может быть, сам попробуешь? — и показала ему злосчастную шпильку у себя в руке.

Волк грустно посмотрел на шпильку, потом на меня и помотал головой из стороны в сторону — совсем как человек.

— Не можешь, значит, заколдован? — спросила я и погладила его. Волк едва заметно кивнул головой.

Вообще-то мне нужно было идти дальше и пытаться спастись самой. Может быть, потом, если останусь жива, я уговорю Альберта отпустить этого волка? Но за несколько минут, проведенных рядом, он стал мне… как будто родным, я не могла бросить его здесь — благородного дикого зверя с грустными глазами.

— Хорошо, маленький, я еще попробую, — я решительно сжала шпильку между пальцев и принялась трясущимися руками копаться в замке. Может, у меня просто сил не хватает, подумалось мне, ведь в какой-то момент я четко ощутила, что нащупала механизм… Я напряглась изо всех сил, а волк вдруг подтолкнул носом мое запястье. Тонко, филигранно, но в нужном направлении. Что-то щелкнуло, дужка замка отошла вверх.

Я устало прислонилась к решетке и засмеялась — нервно, но радостно. Получилось! Не могло получиться, но получилось! Волк лизнул меня в шею и нетерпеливо ткнул носом. Я привстала, окончательно вытащила дужку из паза, с трудом отвела ее в сторону и сняла замок. И в этот момент случилось сразу два события.