Полынь - [53]
Сердце неистово, готовое разорваться, колотилось. Разделась и, стыдясь себя и стен, стала ждать, слушая шорохи за перегородкой. Звякнул накинутый на пробой крючок.
Маша сдавила ладонями груди. Бабка занавесила окно, зажгла свет. Лампочка вспыхнула резко, ослепляюще.
На стене растопыренной птицей качнулась бабкина тень. Проскрипела половица.
— Не бойся, я скорочко, — морозил ее голос Егорьевны.
Она увидела в ее руке что-то черное и длинное. «Все, смерть моя!» Попыталась крикнуть, но голос пропал, изба качалась, перед глазами мельтешило что-то белое… Бабка неслышно приблизилась, наклонилась. Маятник ходиков словно бил по ушам.
— Что? Отойди! — проговорила Маша шепотом.
— Не мыкайся, — суетливая и хваткая бабка подступила вплотную, но Маша рывком, как кошка, не осознавая, прыгнула с кровати, схватив платье, у порога начала его натягивать на себя.
— Не боись ты, дело спытанное… — как жарким ветром опалило из угла.
Сверкнув по бабке глазами, Маша опрометью вылетела во двор. Неслась словно угорелая по сумеречному проулку, свернула на огороды, царапая ноги и приминая картофельную ботву, выскочила в поле. Ветер свистел и давил на уши. Легла в траву, чувствуя ее знойную, умирающую горечь, заплакала.
Но она плакала странными слезами радости и облегчения от сознания, что того, страшного, не случилось.
Приподнялась и огляделась, ничего не узнавая вокруг.
Над горизонтом уже зажглась, остро мерцала звезда, и недоступно голубела далекая лесная отрога, витым, роскошным вензелем уходил ввысь след реактивного самолета, и откуда-то доносились хватающие за сердце, тоскующие клики журавлей.
Тронулись в эту осень рано.
Он любил ее цепкой, непроходящей любовью. И все-таки понял, что счастья такого в этой гнилой избе ему совсем не нужно, как себя ни успокаивай.
Уйти из Нижних Погостов — прибиться к другому берегу, забыть. И конец нервотрепке! Мало ли в молодости бывает ошибок! Смутно чувствуя каждый день неудовлетворенность своей жизнью, Лешка понимал, что выхода нет. Костюм из чистой шерсти, который хотел себе справить к зиме, ухнул. Ухнул и аккордеон — давняя мечта, и впервые подумал, что зря отдавал деньги своим родителям, когда был холостой. Теперь и подавно ничего не приобретешь: надо было жену одевать. За летние месяцы строителям все еще не платили, подсчитывали баланс, что-то там не сходилось. Потом он принес получку. Можно было купить, конечно, материал на костюм, но деньги нужны и на жизнь: они так и разошлись. Купили туфли и пальто Маше, она радовалась: ни копейки не утаил! А Лешка подумал, что кое-кто из ребят устроился жить легче: не они покупают, а им дают. Была еще ночка, словно уворованная, от которой не мог опомниться; несколько дней ходил одурманенный и преследуемый родившейся в душе жалостью к Маше, пытался забыть, что там произошло… С той ночи, какую провел в Максимовке на анохинском сеновале с Ириной, чувствовал вину, угрызение совести. Маше в глаза не смотрел, старался ее задабривать. Вечером того же дня собрался в баню. Поцеловал в щеку, попросил:
— Собери мне белье, Мань.
Она вся загорелась от его ласки, внимания. Много ли нужно любящему сердцу!
Из старого, окованного жестью сундука достала чистые трусы и майку, дала выглаженное полотенце.
— Леша, а носки дать?
— Эти еще чистые, позавчера надел… Ты тяжелой работы не делай. Береги себя.
— Ладно. Скорей возвращайся.
— Я по-быстрому.
Дед Степан проследил, как Лешка неуверенно вышагал со двора, нарочито громко громыхнул пустым ведром. Сел чинить старые сапоги. С внучкой дед разговаривал редко, но ценил ее золотое сердце и умелые руки — вышла в родителей, в мать: та, бывало, тоже воробья за всю жизнь не обидела, царствие ей небесное вместе с покойным Степанычем, убиенным на войне.
Годы, годы все позабрали: силу, здоровье, детей; всех пережил дурень старый…
Из хлева донеслось веселое Машино мурлыканье. Хорошо ей — вдвойне хорошо деду. Загляделся в окно на малиновый холодноватый закат, на облитую багровостью рябину. «Ишь закат ядренит, не иначе как к близким холодам». Дед Степан вспомнил, как чуть не помер прошлой зимой, еле выходила внучка. «А нынче помру, не иначе», — подумал он, но ему не было тоскливо и скучно: отлегло удушье, ноги не казались такими тяжелыми. С гулким стукотом Маша вывалила охапку еловых дров возле печки, разогнулась. На щеках — ровный, здоровый румянец, ясные глаза.
— Дедусь, ты бы в баню сходил. Пока Леша там, — сказала она.
— Эту неделю повременю, — а сам подумал: «На мытье не тянет — жить еще буду». И спросил: — Тебе он говорил чего-нибудь?
— Про что?
— Мало ль. О дальнейшем?
— Особого ничего. А почему спрашиваешь?
— Ему, знать, хата наша не нравится?
— Что же в ней хорошего, дедусь!
Дед попробовал прикурить, но руки повело, задрожали — три спички испортил. Сказал твердо:
— Пускай тебя ведет в Кудряши. У их просторно. Обо мне не горюй: я нынче слава богу. Покудова поживу один.
— Одного тебя не оставлю, — покачала головой Маша. — В Кудряши его брат с семьей переезжает. А Леша не хочет. Я уже с ним говорила.
Закурив, дед затуманился в дыме, стал очень старый и совсем сивый. Маша ткнулась лицом в его острые и выпирающие под рубахой лопатки:
Новый роман известного писателя Леонида Корнюшина рассказывает о Смутном времени на Руси в начале XVII века. Одной из центральных фигур романа является Лжедмитрий II.
Роман Леонида Корнюшина «Демьяновские жители» — остросовременное, глубокое по психологизму произведение, поднимающее жгучие проблемы нынешнего уклада маленьких деревень и городков средней полосы России. В центре повествования большая трудовая семья Тишковых — крестьяне, рабочие, сельские интеллигенты. Именно на таких корневых, преданных родной земле людей опирается в своей деятельности секретарь райкома Быков, человек мудрый, доброжелательный, непримиримый к рвачеству, волокитству.
Дамы и господа, добро пожаловать на наше шоу! Для вас выступает лучший танцевально-акробатический коллектив Нью-Йорка! Сегодня в программе вечера вы увидите… Будни современных цирковых артистов. Непростой поиск собственного жизненного пути вопреки семейным традициям. Настоящего ангела, парящего под куполом без страховки. И пронзительную историю любви на парапетах нью-йоркских крыш.
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.