Полые куклы - [15]

– Куда вы направляетесь? – спрашивает Себастьян.

Мэва размышляет, наполняя свою тарелку.

– Я и сама не знаю. Видите ли, моя семья тоже пропала.

Себастьян ахает:

– Это ужасно!

Морщинки прорезают её лоб.

– У меня был муж и трое детей, мальчик и две девочки. Но я не знаю, где они.

Я морщу лоб:

– А когда вы их потеряли?

– Много лет назад. И с тех пор я их ищу. Обошла все три провинции в надежде напасть на их след.

Я доедаю свою порцию цыплёнка и вытираю рот рукавом:

– Что произошло?

Себастьян кидает на меня быстрый взгляд: «Это довольно грубо – задавать такие вопросы…»

Но Мэва не думает обо мне хуже после этого вопроса. Скорее наоборот: с каждой минутой она думает о нас со всё большей теплотой.

– Я даже не знаю. Просто они были здесь, а на следующий день я оказалась одна.

– Вы знаете, кто их похитил? – Я измотана, и мой рот задаёт вопросы раньше, чем мозг успевает всё обдумать. Мне повезло, что Мэва терпеливая.

Она откладывает последний кусочек хлеба. Долгое время смотрит на него, потом встряхивается, чтобы отогнать уныние.

– И да, и нет. – Она вздыхает. – Я выследила человека, который их забрал. Но никто не знает, где они оказались после того, как преступник их оставил. Они могут быть где угодно.

Мэва доедает свою порцию и встаёт из-за стола. Пока мы разговаривали, за окном взошла луна, и Мэва зажигает несколько свечей и одну отдаёт нам:

– Не знаю, как вы, а я страшно устала после дневного перехода. Я иду спать. Ваша комната вон там.

Мы желаем ей спокойной ночи, забираем наши скромные пожитки и направляемся в небольшую комнату в задней части лачуги. Здесь стоят две маленькие застеленные койки, покрывала только слегка запылились, и достаточно всего лишь их слегка встряхнуть.

Стоит мне опустить голову на подушку, как вся моя усталость свинцовым грузом оседает в груди.

«По сравнению с прошлой ночью эти условия намного лучше», – думает Себастьян. Я вздрагиваю: я даже не заметила, что не контролирую свою магию.

Но я улыбаюсь Себастьяну, который лежит на второй кушетке: «Да, намного лучше».

Он зевает и переворачивается на другой бок, в его мозгу теперь крутятся беспокойные мысли о сестре и бродящем где-то контролёре. Я оставляю его и отпускаю магию дальше. Ночь спокойная, хотя по лесу гуляют дикие животные. В воздухе летучие мыши охотятся за насекомыми, а на земле стая волков преследует оленя, который выдохся почти так же, как мы с Себастьяном. Я отзываю от них свою магию и направляю её на других существ. Совы, еноты и опоссумы шныряют меж деревьев, их беспокойные мысли создают приятный фоновый шум, который на меня почему-то действует успокаивающе.

Убаюканная видениями вкусных насекомых и скулящих от голода малюток, я медленно погружаюсь в сон.

Наутро я пробуждаюсь от тревожных мыслей Себастьяна: «Где я?» Следом проносятся воспоминания о прошлом вечере и встрече с Мэвой.

Я сажусь на кушетке.

– Ну спасибо, – говорю я и смеюсь.

Себастьян сонно трёт глаза:

– Извини. Я плохо спал. А просыпаться не дома, а в… – он замолкает.

– Понимаю. Я тоже иногда теряюсь.

Он кивает, но не отвечает, и я больше не читаю его мысли. Я и так знаю, что он чувствует. Я чувствую то же самое.

Мы быстро и тихо одеваемся и идём в большую комнату. Мэва стоит у очага, готовит что-то, что пахнет как самая вкусная в мире яичница. У меня урчит в животе. Кто бы мог подумать, что после целого дня на ногах будешь постоянно хотеть есть!

При виде нас Мэва расплывается в улыбке:

– Проходите, садитесь. Я как раз решила приготовить завтрак. Есть в компании друзей намного приятнее, – она ненадолго умолкает. – Мы ведь друзья, верно? Я не хочу навязываться.

От этого неожиданного заявления я вспыхиваю. Я не знаю, были ли у меня другие настоящие друзья помимо Себастьяна. Возможно, некоторые слуги леди Эшлинг могут считаться моими друзьями, например Калья, пожирательница снов, или Меланта, телекинетик, но у меня никогда не было друга ближе Себастьяна.

– Да, я… я думаю, мы друзья.

Улыбка озаряет лицо Себастьяна.

– Так и есть, – соглашается он.

– Ну и хорошо. Угощайтесь, – Мэва ставит перед нами тарелки с яичницей и жареным хлебом.

Вкус еды не менее прекрасен, чем запах, и мы, не теряя времени, уплетаем за обе щёки.

Мэва наблюдает, как мы едим, с таким выражением лица, что у меня внутри всё трепещет. Эмоции, которые на нём написаны, я когда-то давным-давно испытывала, но само воспоминание ускользает от меня.

– Вы по-прежнему намерены идти в Архивы Париллы? – спрашивает Мэва.

Я киваю с полным ртом. Себастьян пинает ножку стола и вздыхает.

– Да, но это будет непросто, – говорит он.

Мэва вскидывает бровь:

– Почему?

– Мы знаем, что это в Парилле, где-то в центре. Но больше нам ничего не известно. Дорогу знала моя сестра.

Я откладываю вилку. Я почти забыла об этом неприятном моменте. До недавнего времени наш план казался мне просто отличным.

– Это действительно усложняет дело, – соглашается Мэва.

– И к тому же мы не очень хорошо представляем, где находимся сейчас, – добавляет Себастьян ещё более мрачным тоном.

Я морщусь:

– А вы знаете, где мы?

Мэва смеется:

– Да, знаю. На самом деле, думаю, я могу вам помочь в обоих случаях, а вы можете помочь мне.