Полярная звезда - [7]

— Вот вам завтрак, — объявила она. — Боже ты мой, неужели вы не могли чуточку прибрать? Как мне подметать в таком хаосе?.. У меня и без того полон рот работы, а тут ещё разноси завтрак по всем комнатам. Можно подумать, что здесь гостиница!

— Да, сударыня… Конечно, сударыня, — бормотал Поль, донельзя сконфуженный.

— Ну ладно, ладно, вы не знали, так и быть, — смягчилась женщина. — Пейте, пока не остыло. Боже ты мой, ну и аппетит! — добавила она, увидев, как мигом исчезли бутерброды. — Морской воздух, что ли, так действует, но здесь все много едят.

Она показалась Полю очень доброй, и он осмелился обратиться к ней:

— Скажите, пожалуйста, сударыня, не знаете ли вы, где находится большой ресторан под названием — тут он, сам не зная почему, понизил голос — «Полярная звезда»?

Служанка сделала оскорблённое лицо.

— Большие рестораны не по моей части, — заявила она, — с этим обращайтесь к другим, сударь мой!

И она исчезла вместе с подносом, а Поль, сильно озадаченный, уселся на кровать. Оставалось только дожидаться Марианну. Увы! Когда наконец, без малого в десять, появилась Марианна, он не успел слова выговорить, как она заявила, что отправляется за покупками с Тото и Фредом и рассчитывает оставить на его попечение Рири. «Вы прекрасно можете заняться им, вам ведь всё равно нечего делать», — сказала она. Поль скрыл своё разочарование, но так разозлился, что, оставшись вдвоём с карапузом, довольно долго молчал. Рири вскарабкался к нему на колени и стал приставать: расскажи да расскажи ему сказку о штопоре.

— Не знаю я такой, — буркнул наконец Поль.

— Тогда я сам тебе расскажу, — охотно вызвался Рири.

И он пустился в длинную, очень запутанную историю, где бесконечно повторялось: «тут он заплакал», «тут она его высекла», и невозможно было понять, кто «он» и кто «она». Солнце за окном поднималось всё выше и выше. Радио на первом этаже монотонно наигрывало танцевальные мелодии, служанка подметала пол, стирала пыль и беспрестанно приговаривала: «Боже ты мой…»; «и тут… и тут…» — продолжал Рири, свернувшись в клубок на раскладушке, а Поль, сидя на другом её конце, слушал его с видом мученика.

Незадолго до полудня вернулась Марианна. Она уже накрывала на стол, когда появилась госпожа Юло; завитая, расфуфыренная, в платье с жёлтыми и зелёными цветами, она выглядела внушительнее, чем когда-либо.

— Хорошо выспались, молодой человек? Вы, я вижу, переодели рубашку! Гм, красные полоски… Что ж, у каждого свой вкус…

— Да, мадам…

Что бы ещё такое сказать? Поль думал, думал, но всё напрасно: в присутствии госпожи Юло он положительно терялся; так, не прибавив ни слова, он сел за стол.

— Закройте ставни, Марианна… Нет, нет, никакого кофе, я спущусь к мадемуазель Мерль.

И снова сборы на пляж — лопатки, ведёрки, бутерброды. Но на сей раз Поль не спрашивал, брать ли ему сачок; за утро он так извёлся от скуки, что едва очутился на берегу, как принялся ловить креветок. Подбежав к одной из луж, он закинул сачок, вытащил его… Нет, ничего. Снова закинул — тот же результат, а между тем дело это, видно, совсем не сложное: маленькая девочка там, у скалы, ловила их дюжинами, а три мальчика рядом с ней и того больше; хвастая друг перед другом своей добычей, они без конца пересчитывали креветок. Как хорошо им вчетвером! Видно, они не первый день знакомы. Поль жадно следил за каждым их движением. Ах, если бы расположить их к себе, услышать от них волшебные слова: «Иди играть с нами»! В этот миг — о чудо! — один из мальчиков, толкая перед собой в воде свой сачок, направился в его сторону; он подходил всё ближе и ближе, вот он почти касается его… Поль собрал всё своё мужество и поощрительно улыбнулся мальчику, но тот прошёл мимо, даже не взглянув на него. Поль так и остался со своей никому не нужной улыбкой; почувствовав себя глубоко униженным, он закусил губу, чтобы не расплакаться, так ему стало горько. Ослепительный блеск солнца на голом песчаном берегу; детские голоса, звучавшие ясно и отчётливо в громадном пустом пространстве, — всё удручало его.

Он уже повернул было к палатке, как вдруг из-за скалы вышли еще два мальчика, отнюдь не чета тем, первым; на мальчиках были старые, закатанные до колен штаны, а у того, рыжего, что с виду казался постарше, на тельняшке, у самого ворота, зияла дыра. Чем это они занимаются? Мальчики шарили под камнями, время от времени вытаскивали оттуда каких-то коричневых шевелящихся зверушек и бросали их в большое ржавое ведро. Поль робко подошёл ближе и, вытянув шею, заглянул в ведро. Крабы. Да, самые настоящие крабы, каких продают на парижских рынках, только эти значительно мельче.

— Ой, крабы! — крикнул он во весь голос.

Рыжий обернулся и подмигнул своему приятелю, краснощёкому кудрявому толстяку, а тот расхохотался во всё горло.

— Чего вы смеётесь? — спросил Поль.

— Просто так, — ответил рыжий. — А кто нам запретит?

— Вот тоже задавака! — добавил курчавый толстяк, давясь от смеха. — Пари держу — парижанин, с первого взгляда видно. Ты парижанин, а?

— Да, — ответил Поль.

Всё в этих мальчишках отпугивало его: и растерзанная одежда, и странный говор, резкий и в то же время певучий; но он был так рад поболтать с кем-нибудь, что не мог заставить себя отойти от них.