Марианна убирала со стола. На её вопрос, подавать ли кофе, госпожа Юло ответила, что не стоит: мадемуазель Мерль, хозяйка квартиры, пригласила её послушать радио. Она выпьет кофе у неё внизу; там, в холодке, под звуки песенок она, пожалуй, избавится от мигрени.
— Поскорее уложите детей, — распорядилась она.
При этих словах все три малыша спрыгнули со стульев и в едином порыве кинулись к матери. Они не хотят спать, они хотят сейчас же пойти на пляж с «мсьё».
— «Мсьё»! Слышите, Поль, как они зовут вас? — воскликнула мать, не сводя с них глаз. — Какие они всё-таки милые, мои ангелочки! Ну что ж, Марианна, ведите их на пляж. А я спущусь вниз.
Едва закрылась дверь за госпожой Юло, как Марианна взорвалась. Пришло бы ещё кому-нибудь в голову посылать её на улицу в такой зной в угоду этим своенравным мальчишкам? Хорошенькое воспитание, нечего сказать!
— Но со мной всё пойдёт по-другому! — заявила она, порывисто намазывая бутерброды маслом. — Кто-кто, а я сумею заставить их слушаться. У меня, понимаете ли, есть принципы.
— Ну разумеется, — подтвердил Поль, хотя весьма смутно представлял, что означает слово «принципы». Детям не терпелось вырваться из дома, и, сбегав за лопатками и ведёрками, они уже толкались у двери, которую самый маленький тщетно пытался открыть.
— Идём? — спросил старший.
— Пойдём, когда я скажу, — отрезала Марианна. — Почему бы вам не взять свою лопатку, Поль?
— И сачок тоже?
— И сачок. Неужели вы не можете обойтись без подсказки. Ну, а теперь — в путь, раз всё равно нет ни секунды покоя.
За дверью их поджидало солнце. Ни малейшего ветерка. Тротуар, стены — всё накалилось.
— Тридцать четыре градуса в тени! — ворчала Марианна, подталкивая вперёд мальчуганов. — Полюбуйтесь — на улице ни одной собаки… Да подымите же голову! Вам что, страшно глянуть на море?
Поль вытаращил глаза. Та узкая полоска, что колыхалась вдали, та голубая полоска, сливающаяся с небом, — это и есть море? Он добежал до самой набережной. Галька, пёстрые палатки, короткий спуск, а за ним — огромное, совершенно пустое пространство, продуваемое ветром, усеянное мелкими лужицами, обрамлённое справа и слева скалами, высокими, отвесными. Ага, вот и волны, теперь он различал их. Они обгоняли одна другую, словно разбегаясь для прыжка. Но какие они мелкие! Он почувствовал смутное разочарование: это далёкое море обмануло его надежды. Правда, оно ещё поднимется — прилив, отлив, — сейчас отлив, вот и всё… Но что там движется?
— Судно! — закричал он.
— Эка невидаль! — отозвалась Марианна. — Будто вы не знали, что по морю плывут суда. Ну-ка, спускайтесь на пляж. Наша палатка третья слева.
Палатка оказалась жёлтой в красную полоску: в глубине её громоздились шезлонги. Один из них Марианна поставила и, сдерживая зевок, расположилась на нём, заложив руки за голову. А дети уже неслись к воде — три маленькие синие фигурки, — видно было, как они прыгали от лужи к луже.
— Не мочите ноги, ещё рано! — крикнула им Марианна. — А вы, — обратилась она к Полю, — почему бы вам не поиграть с ними?
Поль покраснел до ушей. Ему, в его двенадцать лет, играть с этими младенцами? Не говоря уж о том, что в октябре он пойдёт в класс, после которого выдаётся свидетельство об окончании средней школы. За кого она его принимает?
— Я лучше останусь здесь, — решительно заявил он.
Марианна только пожала плечами в ответ, и Поль, не смея взять шезлонг, уселся на корточки возле неё. Молчание затягивалось. Он развлекался тем, что собирал камешки и бросал их вдаль.
— Какие красивые камешки! — заметил он.
— Не камешки, а галька, — наставительным тоном поправила его Марианна. — В детстве я, бывало, разрисовывала ее корабликами, цветочками. И вам советую попробовать, очень спокойная игра, — насмешливо добавила она.
И тут Поль ещё больше покраснел и взглянул на свою новую лопатку. Вот бы вырыть в песке яму, глубокую-преглубокую, и спрятаться в ней с головой — только его и видели. Поняла бы тогда Марианна, какие спокойные игры ему по душе! Пляж вокруг постепенно оживлялся; его заполнили дети, женщины, которые вязали или читали, сидя в тени палаток. Внезапно откуда-то справа вынырнула целая орава мальчишек; бронзовые от загара, они бегали босиком по гальке. Поль посмотрел на свои худые, чересчур бледные ноги и быстро поджал их под себя. Нет, не надо никакой ямы, никакой, пусть даже новой лопатки! Понурый сидел он, не спуская глаз с мальчишек, что в погоне за мячом носились по гальке.
— Опять Тото взялся за свои проказы и измывается над Рири! — воскликнула вдруг Марианна, поднимаясь с шезлонга.
Поль подскочил: у него совсем из головы вышли три синие фигурки. Он поискал их глазами: вот они там, возле той лужи… Старший из ребят пытался накормить песком младшего; а чтобы тот не сопротивлялся, Фред, средний брат, держал его за руки.
Рири, полузадушенный, вопил.
— Ну, подождите у меня! — крикнула Марианна.
Подбежав к ним, она отругала Тото, отругала Фреда и, не переставая отчитывать их, повела к палатке, а Рири, у которого вся рожица была в песке, семенил за ними.
— И они, конечно, промокли, — возмущалась Марианна, — а ведь я им не раз объясняла, что нельзя шлёпать по воде вскоре после еды, это мешает пищеварению. Объясняла я вам или нет? — обратилась она к ребятишкам.
