Полярная мечта - [55]

— Вот так же, наверное, и Земля Санникова… Была, была и исчезла. Оттаяла и обвалилась в море.

Галя обернулась и с радостным удивлением посмотрела на худое, изможденное лицо Вани.

— Как вы хорошо придумали, Ваня, — сказала она, ни словом не обмолвившись о том, что читала об этом в научных журналах. — Мы обязательно радируем о вашей гипотезе, обязательно!.. — В словах Гали было столько уверенности, что Ваня повеселел.

Добров высмотрел нечто вроде русла весенней речки или ручейка, занесенного сейчас снегом. Можно было попробовать взобраться. Идти уже не могли. Ползли на четвереньках: Добров впереди, потом Галя. Последним был Ваня и на большом расстоянии от него — Гекса.

— Не могу… моченьки нет, — проговорил Добров, растянувшись на шершавом насте.

— Что вы, Матвей Сергеевич! Еще ведь немного. А там наверху — склад. Висят в нем жирные окорока, колбасы копченые… сардины, шпроты… галеты. На зубах хрустят… — говорила Галя.

Глотая слюну, Ваня чувствовал прилив сил. Он пополз впереди, за ним Добров, последней ползла Галя. Гекса впервые за последние дни подобралась к ней и лизнула ее в щеку.

У Гали мутилось в голове, перед глазами плыли круги.

— Ничего, ребятки, — шептала она, хотя ее никто не слышал, — заползем сейчас наверх и сразу увидим и мачту радиостанции… она осталась… и домикн… тепло будет там… и склад…

И вот они наверху В неверном свете звезд они увидели пологую, спускающуюся к центру острова серую долину, над которой у самого обрыва возвышалась одинокая мачта радиоантенны бывшей полярной станции. Ни одного домика около нее не было.

Люди лежали на снегу и боялись взглянуть друг на друга, не желая признаться, что все кончено.

Гекса бросилась прочь от недвижных людей. Она бежала вприпрыжку, и казалось странным, что у нее есть еще силы.

Глава вторая. В РАЗДУМЬЕ

Алексей до сих пор не знал бессонницы. Эта ночь, если не считать той, которую провел он после провала диссертации, была первой в его жизни, когда он не смог заснуть. Мягко ступая по ковру, чтобы не разбудить спящих в соседней комнате родителей, он ходил от одной стены к другой, задерживаясь то у стола, чтобы перелистать несколько страниц пояснительной записки к проекту, то у открытого окна.

Завтра решается судьба проекта. Наступал самый значительный в жизни Алексея день. Все, что было до этого дня, не сможет сравниться с тем, что будет завтра.

Быть может, у каждого человека бывает в жизни такое… Вчера ты был еще юн, а завтра станешь зрелым. Вчера ты еще только готовился, а завтра возьмешься за свершение самого главного в жизни.

Когда он был еще совсем маленьким, ложась спать вечером накануне дня рождения, он волновался, думая, что ему сейчас пять лет, а завтра будет вдруг сразу шесть. Мысль о предстоящем чудесном превращении пяти лет в шесть наполняла его гордостью, но в то же время он сжимался в комочек, потому что ему было немножко жутко. А вдруг он станет совсем другим, не похожим на того Алешу, который лежит в кроватке?

Это детское, давно забытое ощущение, знакомое, наверное, многим детям, которое он или помнил, или же когда-нибудь читал о чем-то похожем, внезапно всплыло в памяти Алексея. Он оперся руками о подоконник. С высоты двадцать пятого этажа улица казалась двумя линиями огней, снизу доносились коротенькие гудки автомашин.

Почему ему кажется, что завтра все будет по-иному, что и они и все, кого он знает, будут другими? Разве он уже не изменился за то время, которое прошло с момента возникновения идеи ледяного мола?

Что же произошло? Как это было? Да, в первый раз он почувствовал себя иным, когда стоял на капитанском мостике около Федора и мысленно вслед за ним командовал себе: «Вперед, самый полный!» Тогда впервые он понял, какую огромную силу представляет человек, если он не одинок, если стоит в строю плечом к плечу, локтем к локтю с людьми одной с ним цели. Один человек может только мечтать, но превратить мечту в действительность может только народ. С этого дня и началось проектирование. Оно началось с совсем не относящихся, казалось бы, к ледяному молу работ на Дальнем Берегу, где монтировался завод-автомат.

Метели, морозы, непроглядная полярная ночь с трепетными всполохами сияния. В возведенных корпусах светло. Там устанавливают станки-автоматы. Выйдя на мороз, Алексей ощущал лицом, грудью, всем телом упругую силу ветра. Отвлекаясь от обычных дел, он старался представить себе работы на льду в такую погоду, прокладывание полыньи, заносимой снегом, опускание труб, к которым не прикоснешься рукой. И здесь, в Арктике, он находил, придумывал, изобретал будущие приемы работ. Алексей привык в Арктике не торопиться, обдумывать каждый шаг до мельчайших подробностей. Он знал, как благодарны были строители завода-автомата работникам московского «Завода заводов» за то, что они учли при создании автоматов все мельчайшие особенности их работы в арктических условиях. Алексей понял, что именно так и следует проектировать строительство ледяного мола. Его нужно строить не руками, а машинами, целой армией особых машин, приспособленных к холоду, к пурге, скрывающих своих командиров в теплых кабинах. Прежде чем строить мол, нужно изобрести механизмы для его строительства, сконструировать их и построить.