Поляна, 2013 № 02 (4), май - [12]

Супруги-психоаналитики Филиппские пользовали всех вышеперечисленных персонажей, в том числе и доктора-целителя Алевтина Пальцева.

Как ни странно, среди счастливцев не обнаружилось серьезных творческих личностей — писателей, композиторов, художников, ученых. Не было также и намека на тех, кому на первый взгляд больше других улыбнулась удача — скандальные богатеи, звезды, политики. Впрочем, это и понятно. Первые скорее добровольные каторжники, вечные мученики собственных маний, а не счастливцы. Вторые — либо у всех на виду, либо в бегах… Скорее уж, какой-нибудь бродяга или попрошайка, который только что спал в канаве, а через пять минут вдруг найдет на дороге кейс с миллионом…

В целом, все счастливцы были вполне симпатичными людьми. Хотя и это не закономерность. Скажем, крайне неприятное впечатление (чисто субъективно) на меня произвел один рекламный агент по фамилии Гречишкин. Маленький гражданин с повадками таракана. По три раза на дню находил в себе какой-нибудь смертельный недуг. То рак, то туберкулез, то инфаркт. Ипохондрик. Покупал в аптеке, а то и сам сушил летом, какие-то травы, приготовлял отвары, лечил себя, а сам был похож на высохшее растение. Не курил, не пил практически, а выглядел так, словно его каждую ночь вертели в стиральной машине. За руку не любил здороваться, чтобы чем-нибудь не заразиться. Но главной его особенностью была некая необычайная чувствительность на черные полосы и запах жареного. Про него говорили, что он не то чтобы избегал, а просто-таки улепетывал при малейших признаках опасности или неприятностей. Заблаговременно до того как рядом с кем-то из его знакомых случалось что-то нехорошее, он мгновенно рвал все связи, исчезал в поисках новых мест и знакомых. Тот еще фрукт. Но и его я успел отлично изучить.

В общем, и внешне и внутренне это могли быть совершенно разные типажи. Но каждому было присуще одно непременное качество, которое бросилось в глаза еще при первом знакомстве с Аркашкой Цветковым. Все они в своей основе были изрядные шалопаи. Занимались исключительно тем, что им было свойственно, к чему лежала душа. А обстоятельства к тому всегда складывались самые благоприятные.

Подчас они капризничали, ныли, даже жаловались на жизнь. Все это было специфическое нытье и жалобы счастливчиков — инстинктивное, лишь для виду, как обычно жалуется, ноет перед экзаменом какой-нибудь студент-отличник, которому не то чтобы неловко выделяться из общей массы, а, скорее, из кокетства.

К тому же, мои новые знакомцы-счастливцы никогда ничего не добивались тупым упорством, самоотвержением, адским трудом. По большому счету никогда не думали ни о завтрашнем дне, ни о хлебе насущном.

Казалось, существовали в каком-то особом измерении — вне реального времени с его завихрениями, кризисами и проблемами.

Таким образом каждый новый визит давал мне в руки новые нити, новую информацию к размышлению.

Теперь я ясно видел, что нахожусь внутри могущественной секретной организации — тайного братства счастливцев. Но это было совершенно особое братство. Скажем, в отличие от того, что было известно о масонах, здесь не существовало никаких обрядов или внешней помпы. Вообще никакой ритуальности. Никаких клятв, посвящений, заседаний, бдений, иерархии. Только сознание принадлежности к братству.

Скажу больше: с каждым новым визитом я видел, что веселое счастливое сияние, все гуще и независимее образовывалось-сгущалось вокруг меня самого. Нельзя было не обратить внимания, что жестокие проблемы, и в первую очередь материальные, стали стремительно отступать и рассеиваться. А доллары, валявшиеся под ногами, были в этом смысле лишь самым незначительным, хотя и забавным происшествием. Вероятно, это было неуклонным и последовательным исполнением всех желаний. Удача, счастье ощутимо становились управляемыми. Хотя формально, я не ощущал никаких таких конкретных рычагов управления. Однако я с полным на то основанием мог сделать вывод, что стремительно продвигаюсь в правильном направлении — непосредственно к центру счастья.

Впрочем, главный сюрприз ожидал меня впереди.

У меня составлялся длинный список будущих визитов. Этот удивительный список я составлял, естественно, не на бумаге, а просто в уме. И не прошло двух недель, как однажды в этом списке вспыхнуло новое имя — некая Елена Белозерова. (Она!)

Я ехал к ней, уже сознавая, что это, возможно, и есть конечная точка моего путешествия, но, конечно, и предполагать не мог, что это она, что я обнаружу ту, которая изумила меня тогда на вокзале с Канцеляровым, таким неожиданным образом.

Аркашка Цветков сообщил, что в одной приличной семье в их загородном бунгало намечается что-то вроде бала с фейерверком и прочим, соберется знакомая компания — доктор-целитель, стратегический инженер-конструктор, сексапильная помощница депутата, супруги-психоаналитики и еще толпа других достойных персонажей — и что для меня также удалось ухватить приглашение.

Мы отправились с ним на мероприятие, уже успев немного хлебнуть шампанского, взяли такси и всю дорогу распевали романсы. По этой причине я толком не рассмотрел, куда, собственно, мы движемся.