Полвека любви - [20]
А мне живо вспомнилось: «Те, кто путают, являются путаниками…»
Курс истории античного мира читал профессор Боргман. Строгий, с седой эспаньолкой, в черном сюртуке и черном же галстуке поверх старомодного стоячего воротника с отогнутыми уголками, он был одним из последних могикан дореволюционной петербургской профессуры. Мы его побаивались: недаром же его фамилия наоборот читалась — «нам гроб». Очень даже просто суровый профессор завалит нас на зимней сессии. Боргман читал античную историю бесстрастно, словно древние дела его нисколько не касались. У него был превосходный русский язык, каждое слово звучало как колокол. Лишь один раз он заметно пришел в волнение: когда Юлий Цезарь принял решение взять власть в Риме. Боргман вдруг повысил голос:
— Цезарь воскликнул: «Alea jacta est!» — Каждое латинское слово он сопровождал хлопком в ладоши. — И двинул легионы через Рубикон!
«Alea jacta est» — «Жребий брошен» — хорошо мне это с той поры запомнилось.
На аудиторию Боргман, читая лекции, не обращал ни малейшего внимания. Но Транцеева заставила его присмотреться. Эта бойкая пигалица не умела молчать. Как заведет с утра свою трещотку, так и не умолкает. Сидя в первом ряду аудитории, Транцеева трепалась со своей соседкой. И вот наш грозный Боргман однажды прервал лекцию. Он подошел к Транцеевой и отчеканил: «Соблаговолите прекратить!» Говорили, что Транцеева от страха описалась.
Граница с Финляндией проходила в тридцати километрах к северо-западу от Ленинграда. Советское правительство предложило финнам отодвинуть границу за Выборг, а взамен — в качестве территориальной компенсации — кусок Карелии. Предложенный обмен казался справедливым: Ленинград стоял на расстоянии орудийного выстрела от границы, и в условиях идущей в Европе войны следовало позаботиться о безопасности «северной столицы».
Но финское правительство отказалось. И 30 ноября того же обильного событиями 1939 года, после пограничного инцидента, советские войска перешли границу и развернули наступление в глубь Карельского перешейка. Началась зимняя (или финская) война.
Полагали, что она будет недолгой: маленькая Финляндия выглядела рядом с огромным советским соседом как моська перед слоном. Ее население составляло 3 миллиона — столько же, сколько в одном только Ленинграде.
Однако наступление войск Ленинградского военного округа вскоре остановилось. Армия увязла в снегах перед финской оборонительной линией — линией Маннергейма. По Ленинграду пошли слухи о наших больших потерях. Госпитали были переполнены ранеными. Армейские грузовики подвозили к Финляндскому вокзалу подкрепления — части, прибывающие из других военных округов. Город был затемнен.
Впервые мы увидели грозный облик войны: темные улицы, редкие прохожие, тускло-синий свет, скользивший по лицам (автомашины ходили с синими фарами).
И — мы с Лидой, бездомные, затерянные в безжалостном мире, схваченном войной и морозом.
С войны приехал гость — Гарик Шармазанов, бакинец, знакомый по 16-й школе. Он знал, что Лида учится в университете и разыскал ее там, а Лида направила его ко мне. Когда Гарик вошел в нашу комнату в общежитии, я не сразу его узнал — в шапке с завязанными «ушами», в белом полушубке и валенках. Он был замерзший до костей. Мы отпоили его горячим чаем.
Уж не помню, что за командировка с фронта в Ленинград была у Шармазанова. Он рассказал нам о жутком холоде ночей в поле, в наскоро вырытых землянках. О том, что дома, покинутые финнами, часто оказывались заминированными. О финских снайперах-«кукушках», бьющих без промаха. В общем — о войне, совсем не похожей на ту, Гражданскую, которую мы видели в кинофильмах, с ее удалыми конармейскими атаками. Да и сам Гарик, которого я помнил веселым, озорным, хулиганистым, был какой-то другой — притихший, с печальными и словно тоже замерзшими темными глазами. Днем Гарик мотался по своим делам, а вечером возвращался к нам в общежитие. На второй, кажется, вечер мы с Лидой вытащили его в кино — уже не первый раз смотрели «Бесприданницу», которую Лида обожала. Гарик заснул в середине фильма, я с трудом растолкал его, когда зажегся свет. Такая была у него чугунная усталость. Гарик пробыл в Питере несколько дней, ночевал у нас в комнате — спал на столе. Я нарисовал его, карандашный портрет сохранился в моем альбоме.
Гарик Шармазанов выжил на финской войне. Но Великая Отечественная его доконала. Как я узнал впоследствии, он погиб в самом ее начале — в Литве, под Шяуляем.
Гордый Манфред проклял шумный мир людей, охваченных жаждой наживы, и ушел в горы. В Альпах он живет одиноко, «как лев». Он созерцает непостижимый звездный мир над снежными вершинами и размышляет о бренности всего земного. Романтическую поэму Байрона положил на музыку Шуман. Эту его ораторию — «Манфред» — мы с Лидой слушали в прекрасном Белом зале Ленинградской филармонии. Оркестром управлял молодой дирижер Евгений Мравинский, высокий, стройный и вдохновенный.
Мы ходили и в театры. Мы как бы спешили набраться впечатлений, хотя и не предчувствовали надвигающегося военного лихолетья. Как и положено бедным студентам, брали места на галерке. Смотрели в радловском театре «Гамлета» с Борисом Смирновым, в Александринке — «Маскарад» с Юрьевым и «Мать» Чапека с превосходно игравшей Рашевской. В Театре комедии видели знаменитый «Опасный поворот» Пристли с Тениным, Сухаревской и Юнгер. Мы слушали кумира тогдашнего Ленинграда — Печковского в «Пиковой даме» и «Вертере».
С первых страниц романа на читателя обрушивается лавина загадочных происшествий, странных находок и удивительных приключений, скрученных авторами в туго затянутый узел. По воле судьбы к сотрудникам спецлаборатории попадает таинственный индийский кинжал, клинок которого беспрепятственно проникает сквозь любой материал, не причиняя вреда ни живому, ни мертвому. Откуда взялось удивительное оружие, против какой неведомой опасности сковано, и как удалось неведомому умельцу достичь столь удивительных свойств? Фантастические гипотезы, морские приключения, детективные истории, тайны древней Индии и борьба с темными силами составляют сюжет этой книги.
Фантастический роман о необычной судьбе землянина, родившегося на космическом корабле, воспитывавшегося на другой планете и вернувшегося на Землю в наши дни. С первых страниц романа на читателя обрушивается лавина загадочных происшествий, странных находок и удивительных приключений, скрученных авторами в туго затянутый узел.Для среднего и старшего возраста. Рисунки А. Иткина.
Сага о жизни нескольких ленинградских семей на протяжении ХХ века: от времени Кронштадского мятежа до перестройки и далее.
Две фантастические повести — «Химера» и «Девиант» — примыкают к роману своей нравственной проблематикой, драматизмом, столь свойственным ушедшему XX веку. Могут ли осуществиться попытки героев этих повестей осчастливить человечество? Или все трагические противоречия эпохи перекочуют в будущее?От автора. В 1964 году был опубликован написанный совместно с И. Лукодьяновым рассказ «Прощание на берегу». Мне всегда казалось, что в этом рассказе, в его проблематике таятся неиспользованные возможности. Обстоятельства жизни не позволили нам вернуться к нему, а в 1984 году И.
Эта повесть — журнал публикует ее с сокращениями — входит в цикл повестей и рассказов о жизни и приключениях Алексея Новикова, разведчика Космоса. Герои «Аландских каникул» могут быть знакомы читателям по ранее опубликованным повестям: «И увидел остальное», «Формула невозможного», «Сумерки на планете Бюр».О чем рассказывалось в этих повестях?Новиков и Заостровцев, будучи еще студентами-практикантами, летят на космическом танкере «Апшерон» к Юпитеру. В пути у них неожиданно отказывают приборы. Гибель корабля неминуема… И вот тут Заостровцеву — каким-то непонятным ему самому шестым чувством — удается «на ощупь» вывести корабль из страшного «Ю-поля».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Человек, который всегда оказывался прав в географии и всегда ошибался в политике» — высечено на надгробии Свена Хедина, одного из последних великих путешественников эпохи, предшествующей появлению авиации. В первой половине жизни он, идя по стопам своего кумира Пржевальского и во многом благодаря помощи русских, совершил в Центральной Азии ряд выдающихся географических открытий, а во второй занялся политикой и превратился в русофоба, антисемита и друга руководителей фашистской Германии. Поражение немцев во Второй мировой войне и смерть Гитлера он пережил как личную драму.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Четвертая книга морского историка, члена Союза писателей России Олега Химаныча рассказывает о создании в Арктике Новоземельского полигона, где испытывалось первое советское атомное оружие. Автор исследует события с начала 50-х XX века, когда США и Советский Союз были ввергнуты в гонку ядерных вооружений, и отслеживает их до 1963 года, когда вступил в силу запрет на испытания атомного оружия на земле, в воздухе, под водой и в космосе.В основе повествования — исторические документы, которые подкрепляются свидетельствами непосредственных участников испытаний и очевидцев.В книге сделан акцент на те моменты, которые прежде по разным причинам широко не освещались в литературе и периодической печати.
«Великая геополитическая катастрофа» — эта книга подтверждает правоту слов президента Путина о гибели СССР как о страшной трагедии, обернувшейся колоссальными людскими и экономическими потерями. Однако, проклиная горбачевскую «эпоху перемен», мы не всегда отдаем себе отчет, что события тогда пошли еще не по самому худшему из возможных сценариев — 20 лет назад нельзя было исключить ни полномасштабной гражданской войны, ни даже ядерного апокалипсиса. В реальности же произошел не полный крах, а ПОЛУРАСПАД Советского Союза — ценой неимоверных усилий и огромных жертв удалось спасти хотя бы Российскую Федерацию Благодаря кому мы удержались на краю и не погибли под обломками рухнувшей сверхдержавы? Почему вслед за агонией СССР та же участь не постигла и Россию? Как из пепла Советского Союза начало возрождаться Российское государство?Будучи не просто свидетелем, а одним из главных участников событий, Руслан Хасбулатов рассказывает об увиденном и пережитом предельно откровенно, не обходя молчанием даже самые острые моменты, не замалчивая ни собственных ошибок, ни имен главных виновников и заказчиков Великой Геополитической Катастрофы.
Школьник, студент, аспирант. Уштобе, Челябинск-40, Колыма, Талды-Курган, Текели, Томск, Барнаул…Страница автора на «Самиздате»: http://samlib.ru/p/polle_e_g.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.