Всю жизнь, ну, во всяком случае, ее значительную часть я руководствовался правилом: не откладывай на завтра то, что можно сделать послезавтра. Отчасти — из природной лени, но главным образом потому, что завтра, как ни старайся, все намеченные дела не переделаешь, а послезавтра, может, и успеешь.
Вот почему к концу жизни у меня накопились несделанные дела. Самое важное из них — эта книга, которую я долго откладывал «на послезавтра», а теперь вот, старый и одинокий, пишу достаточно прилежно. Пишу, боясь, что не хватит времени…
Нет, должно хватить.
Собственно, к этой книге, которую я называю Главной Книгой своей жизни, я подбираюсь давно. В 60-е годы начал было школьную повесть, но не продвинулся дальше первых двух глав. В 75-м опубликовал в книге «Море и берег» документальную повесть «Трудный год на полуострове Ханко». Отголоски моей военной юности звучат в романах «Кронштадт» (1984 год) и «Мир тесен» (1990 год).
Но все это — как бы подходы к ГК — Главной Книге. Увлеченный различными замыслами, я все отодвигал, отодвигал ее «на послезавтра». Много лет мы с моим двоюродным братом Исаем Лукодьяновым «ухлопали» на фантастику. Нет, я не жалею об этом увлечении. Едва ли не первой из массы прочитанных мною книг был роман Жюля Верна «Двадцать тысяч лье под водой» — с детства я полюбил фантастику, книги о путешествиях и приключениях, и если я добавил к ним дюжину своих книг того же жанра, то это, во всяком случае, не было временем, потраченным зря.
Шестнадцать лет, включая годы войны, были — волею судьбы — отданы службе на Балтийском флоте. И если мне повезло (не разорван осколками снарядов, не сгинул, не сгнил на дне Финского залива, не «загнулся» от голода и дистрофии в блокаду), то, значит, и эти годы накопили трудный жизненный опыт. Именно из этого опыта родилась моя маринистика — книги о людях флота, о войне на Балтике. Была, как я думаю, настоятельная необходимость — через опыт своей души — выразить свое поколение, подросшее к войне, — его непростые судьбы, его радости и беды, его боль.
Настали новые времена — перестройка, реформы. Жизнь изменилась неузнаваемо. Страна, выбравшаяся, как сказано классиком, «из-под глыб» тоталитаризма, сделалась просто другой. Я не стану здесь выражать энтузиазм и радость освобождения от прессинга рухнувшей советской власти, как и не стану излагать свои горькие мысли о непотребствах «первоначального накопления» рыночной системы. Раньше мы жили плохо, но хорошо. А теперь живем хорошо, но плохо. Не претендую на полную адекватность придуманной мною формулы. Но что-то в ней есть. Я думаю, в ней есть некий закон несообразности, действие которого всегда прослеживается, когда что-то чему-то не соответствует. Скажем, структура власти и форма собственности в России советского периода (досоветского тоже) в значительной мере не соответствовали естественной природе или, если угодно, натуре человека. В новой, постсоветской России с провозглашением демократических свобод и перехода к рынку это несоответствие уменьшилось. Но вот беда — сама природа человека претерпела за годы соввласти серьезные изменения. Так что несообразностей в нашей нынешней жизни и теперь полным-полно.
Но не об этом (или не только об этом) я пишу в своей Главной Книге. Я обозначаю ее жанр как мемуарный роман, так как давно известно, что история действительной, невыдуманной жизни весьма часто напоминает роман. В этой книге нет вымысла, все люди, ее населяющие (безвестные и знаменитые), — реальны. И хотя через книгу, конечно, пройдут многие события жизни страны, начиная с 1939 года, и особенно большое место займет в ней война — это прежде всего книга о любви. Самим Провидением, я верю в это, мы с Лидой были предназначены для Большой Любви. И это верно, что браки совершаются на небесах.